Назад к книге «По уставу» [Рэй Дуглас Брэдбери]

По уставу

Рэй Дуглас Брэдбери

«Шорох, шепот, шелест, шаг. Тишина.

И сержант-инструктор, раздетый до трусов, идет вдоль кромки бассейна, сверля водянисто-холодным взглядом свою роту, свою команду, свою часть – своего…

Сына.

Мальчик лет девяти или десяти стоял по струнке, смотрел по-военному в никуда, плечи держал ровно, будто накрахмаленные, а отец, чеканя шаг, ходил кругами, лающим голосом выкрикивал команды, склонялся над мальчишкой и давал жесткие указания. Оба – и отец и сын – были в плавках, минуту назад они убирали территорию, раскладывали полотенца, драили кафель. Но теперь время близилось к полудню…»

Рэй Брэдбери

По уставу

– Рота, смирно!

Щелк.

– Вперед – шагом марш!

Топ. Топ.

– Рота, стой!

Топ, бух, стук.

– Равнение напра-во.

Шепот.

– Равнение нале-во.

Шорох.

– Кру-гом!

Топ, шарк, бух.

Давным-давно под лучами палящего солнца один человек в полный голос отдавал приказы, а рота их выполняла. Летом пятьдесят второго под небом Лос-Анджелеса, у бассейна, что рядом с отелем, стоял сержант-инструктор, и там же выстроилась его рота.

– Равнение на середину! Выше голову! Подбородок убрать! Грудь вперед! Живот втянуть! Плечи расправить, черт побери, расправить плечи!

Шорох, шепот, шелест, шаг. Тишина.

И сержант-инструктор, раздетый до трусов, идет вдоль кромки бассейна, сверля водянисто-холодным взглядом свою роту, свою команду, свою часть – своего…

Сына.

Мальчик лет девяти или десяти стоял по струнке, смотрел по-военному в никуда, плечи держал ровно, будто накрахмаленные, а отец, чеканя шаг, ходил кругами, лающим голосом выкрикивал команды, склонялся над мальчишкой и давал жесткие указания. Оба – и отец и сын – были в плавках, минуту назад они убирали территорию, раскладывали полотенца, драили кафель. Но теперь время близилось к полудню.

– Рота! По порядку номеров рассчитайсь! Первый, второй!

– Третий, четвертый! – выкрикивал мальчик.

– Первый, второй! – громко кричал отец.

– Третий, четвертый!

– Рота, стой! На плечо! Целься! Подбородок на себя, носки в линию, выполняй!

Воспоминания замелькали, как старая пленка в допотопной киношке. Откуда они пришли, эти воспоминания, и почему?

Я ехал на поезде из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско. Время было позднее, я пошел в вагон-ресторан и оказался там в одиночестве, если не считать бармена и еще какого-то пассажира, то ли молодого, то ли старого, который сидел через проход от меня и пил уже вторую порцию мартини.

Он и навеял воспоминания.

Эти волосы, лицо, испуганные, затравленные голубые глаза, находящиеся в нескольких футах от меня, внезапно остановили течение времени, перебросив меня в прошлое.

То отчетливо, то расплывчато я видел себя в вагоне поезда, а потом сразу – возле кромки бассейна, видел светлый, исполненный боли взгляд этого человека, сидящего рядом, – и сквозь три десятка лет слышал голос его отца, а уж вернувшись в прошлое на те же пять тысяч дней, не сводил глаз с его сына, который выполнял повороты кругом и вполоборота, замирал как вкопанный, вскидывал воображаемую винтовку, брал на караул, целился.

– Смирно! – рявкал отец.

– Смирно! – эхом вторил сын.

– Будет ли этому конец? – прошептал Сид, мой лучший друг, который загорал рядом со мной под жарким солнцем, следя глазами за происходящим.

– В самом деле, – тихо поддакнул я.

– Сколько времени это длится?

– Как видно, не один год. Похоже на то. Долгие годы.

– Ать, два!

– Три, четыре!

Башенные часы неподалеку пробили полдень; в это время у бассейна начинал работать летний бар.

– Рота… шагом марш!

Двое, мужчина и парнишка, маршем направились по мощеной дорожке к полузапертым воротцам.

– Рота, стой. Слушай мою команду! Открыть засовы! Делай!

Мальчик поспешно отодвинул засовы.

– Делай!

Он распахнул створки, отпрыгнул назад, выпрямился в ожидании.

– Кру-гом, вперед, шагом марш!

Дошагав до самой кромки бассейна, мальчишка едва не свалился в воду; тогда отец с кривой ухмылкой приглушенно скомандовал:

– …стой.

Сын пошатнулся.

– Черт, – прошептал Сид.

Отец оставил сына у воды, негнущегося, как скелет, и прямого, как флагшток, а сам куда-то ушел.

Сид неожиданно вскочил, не о