Всё дело в шляпе. Рассказы

Константин Милованов

На лесной тропинке встретились бобр и норка. Они прошли мимо, даже не посмотрев друг на друга, потому что на бобре была норковая шапка, а на норке – бобровая.

Всё дело в шляпе

Рассказы

Константин Милованов

© Константин Милованов, 2018

ISBN 978-5-4493-7230-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне жаль его

Он никогда не видел неба, чистого светлого голубого неба. Он не любовался первыми лучами восходящего солнца и не наслаждался ароматом весенних трав, он не видел ни алых зорь, ни багряных закатов. Он никогда не восхищался цветами, их разнообразием он их даже не замечал. Он не созерцал бескрайние горизонты моря, его не трогали за душу горные пейзажи, не волновали воображение шумные водопады и глубокие прозрачные озёра. Ему это было не дано.

Он не мечтал о большой любви, светлой и единственной, его даже не интересовал противоположный пол. Он не был на стадионе и страсти не захватывали его дух. Он никогда не гонял на мотоцикле, не был на рыбалке и не ел пахнущую дымком уху. Не бродил в нетерпеливом ожидании по лесу с ружьем и не пробовал вкусной изысканной пищи. Он не мечтал и не разочаровывался, не знал сладкого вкуса побед и горечи поражений. Он не ходил в театр и не слушал хорошую музыку, не сидел в шумной компании друзей за партией в покер, у него их просто не было.

Он не знал, что такое настоящая крепкая дружба и чувство локтя ему было неведомо. Он понятия не имел, что такое верность, когда ты в ответе за ближнего своего, а личное благополучие отходит на второй план. У него не выступали слёзы, когда он видел боль и страдание других, он не наполнялся тем благородным чувством, когда протягиваешь руку помощи нуждающемуся. Он даже не слышал, что такое милосердие и сострадание, и Божья любовь не наполняла его сердце.

Он был создан для другого. Мне жаль его. Он не осознал этого даже в последний момент, когда я наступил на него. Это был дождевой червяк.

Утюг

Когда захлопывалась входная дверь, и воздух в квартире успокаивался, хозяином в доме становился старый утюг с оплавленной ручкой. Его ручка пострадала на второй день после того, как его купили, утюг забыли выключить, он перегрелся, и его ручка оплавилась. С тех пор он сам вытаскивал вилку из розетки.

Утюг потянулся, зевнул и в очередной раз сказал телевизору, чтобы он не шипел по ночам, затем спрыгнул с гладильной доски. Прошел по коридору на кухню, выключил оставленный открытым газ, запрыгнул на табурет, на усыпанный хлебными крошками стол и взгромоздился на подоконник. Больше всего он любил смотреть в окно на дерущихся воробьев, на собак, греющихся на теплотрассе, на ребятишек, играющих на хоккейной площадке. Он размышлял о том, почему спешат люди, куда едут автомобили и почему солнце такое яркое. Возмущался по поводу не вывезенного со двора мусора и сломанной скамейки.

Затем он прикрыл шторку, спрыгнул со стола, сказал холодильнику, чтобы он не так громко вздрагивал по ночам. Прошел по коридору, буркнул в сторону плохо пахнущих домашних тапочек. Заглянул в туалет, затем залез на гладильную доску, окинул взором комнату, посмотрел на часы и сунул вилку в розетку, он успеет нагреться. Так продолжалось шесть раз в неделю уже долгие-долгие годы.

Пирожки с капустой

Сейчас, когда прошло некоторое время, я пытаюсь понять, почему все отвернулись от него. Почему бросили в трудную для него минуту. Бросили – это даже не то слово, предали, и вероятнее всего, это привело к трагедии. И даже на похороны, попрощаться с ним мало кто пришел, пришли и то почти посторонние люди. А те, которым он помогал, выворачивался для них наизнанку, можно сказать, душу за них полагал, в лучшем случае молчали, а в худшем, мягко говоря, нелестно отзывались о нём.

Это был сильный человек, яркая личность. В жизни он сам всего добился. Он просто ставил перед собой цель и, невзирая на все преграды, шел к ней. Он был очень способным, за что бы он ни брался, у него всё получалось. И получалось лучше, чем у других. Он всегда и везде был лидеро