Киномеханика

Михаил Однобибл

Вероника Юрьевна Кунгурцева

Действие романа разворачивается в 1970-е годы. Интрига так или иначе затрагивает судьбы обширной галереи действующих лиц, каждого – со своей загадочной и драматической историей, своими терзаниями, заблуждениями, своими пороками и страстями.

Начинаясь как стилизованная история предательства и мести, сюжет преодолевает пороги детективных коллизий и постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, проведя читателя сквозь физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг совершает новый поворот.

Михаил Однобибл и Вероника Кунгурцева

Киномеханика

«…теперь уж застенчивым быть ты не должен; Ибо затем мы и в море пустились, чтоб сведать…»

Глава 1

На катере

На пляже было слишком тесно. И в то же время отсюда некуда было дальше идти. Марат столько сил потратил на то, чтобы достигнуть первого моря, и вот теперь оказался прижат к нему! Он ежился от одной мысли, что придется обувать страшные душные ботинки «прощай, молодость!» и хромать по незнакомым улицам, на которых непонятно где ловить фарт. Даже для того, чтобы примкнуть к таксистам, которые в ожидании пассажиров перекидывались в свару или очко, следовало знать места стоянок, но, скорее всего, в городе, переполненном курортниками, приехавшими сюда шиковать и тратить деньги, такси повсюду, не только на вокзале, шли нарасхват. Оставалось ждать наступления темноты, когда мамаши уведут мелюзгу и на очистившийся остывший пляж выйдет более серьезная публика. Однако ею могли оказаться как подвыпившие северяне, которым ничего не стоит выложить на кон червонец, так и милицейские патрули. Словом, эта перспектива тоже представлялась весьма сомнительной, поэтому, когда Марат услышал отчетливо разнесшееся над невнятной разноголосицей пляжа приглашение совершить морскую прогулку на катере вдоль побережья, он решительно захромал наперерез человеку, не спеша удалявшемуся в сторону порта. Время от времени тот подносил к углу рта раструб мегафона и лениво отщелкивал пункты остановок: «Фрунзе», «Ворошилова», «Зеленая роща»… Именно в этом направлении Марату предстояло двигаться к цели своего посещения. Но главное – маленькое путешествие могло открыть возможности, которые с пляжа было не разглядеть. Прежде чем попроситься без билета на катер, следовало подготовить почву, и Марат обратился к человеку с выдуманной на ходу просьбой, которую тот без вопросов выполнил, презрительно крикнув на весь берег: «Потерявшаяся родня Марата Родина, вас ожидают на мелководном причале». При этом человек ни на секунду не замедлил шаг, все так же размеренно и привычно твердо переставлял он по неровностям гальки стертые с внешней стороны низкие каблуки старых ботинок. Пятна пота темнели под мышками белой галанки с коротким рукавом. Над козырьком фуражки тускло блестел желтый краб.

Это был занятный тип, видимо, знавший лучшие времена, но теперь весь пропитанный пренебрежением к настоящему и своей роли в нем. В развязных интонациях его голоса, в произвольном растягивании одних слогов и проглатывании других слышалось стремление не заманить публику на прогулку, а подчеркнуть дистанцию между собой и изнеженными созданиями вокруг, которых он по какому-то печальному недоразумению вынужден развлекать. Это же Марат ощутил в том, как небрежно моряк выслушал его просьбу и тут же бесцеремонно перевернул ее смысл, назвав «потерявшейся» родню, а не самого Марата. Кроме того, хотя Марат конкретно, по степеням родства, перечислил тех, кто его якобы ищет, Краб свалил всех в кучу и прихлопнул одним собирательным именем. Тем самым он давал понять, что вовсе не готов верить таким субъектам, как Марат; более того, ему не было дела до их правды и лжи, а если какой-то безголовый Родин в пляжной кутерьме действительно потерял какую бы то ни было «родню», пусть встречаются на мелководном причале; он же, моряк, не согласен даже подзывать их к себе, потому что в душе бесконечно далек от царящей на курорте атмосферы мелких волнений по ничтожным поводам, хотя механически и погружен в нее.

В общем, Мара