Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Александр Владимирович Павлов
Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой – исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период – условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период – вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий – утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.
Александр Павлов
Бесславные ублюдки, бешеные псы.
Вселенная Квентина Тарантино
Александр Павлов
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Рецензенты:
д. ф.н. А. Ю. Антоновский, к.ф.н. К. К. Мартынов.
© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2018
* * *
Светлой памяти моего отца
Павлова Владимира Васильевича
(1950–2015)
Научное введение
«Убийственный шарж на все, что по-английски именуется „cool“: это слово на русский можно перевести лишь длиннющей статьей».
Журнал «Ровесник» о «Криминальном чтиве»
Cool – круто, клево
Google-переводчик
Клево – наречие к прилагательному клевый; хорошо.
Викисловарь
Квентин Тарантино изначальную известность получил благодаря своему первому фильму «Бешеные псы», а забронировал себе место в суперэлитном клубе «мертвых белых мужчин» после выхода второго фильма – «Криминального чтива». С тех пор режиссер создал не так много картин, но каждая из них неизбежно становится сенсацией. И хотя некоторые критики зачастую недовольны тем, что он делает, в целом Тарантино остается одним из наиболее ярких и популярных авторов кинокультуры. Многие именитые режиссеры, которые начинали творить раньше Тарантино или одновременно с ним, не могут похвастаться такой же популярностью. Они делают кино, которое либо не вызывает всеобщего восторга, либо не привлекает большого внимания. Дэвид Линч, с которым постоянно сравнивали Тарантино (если не считать третий сезон «Твин Пикса»), давно сошел с дистанции. Джим Джармуш продолжает работать в сфере независимого кино и не может считаться иконой поп-культуры. Нил Лабут и Тодд Солондз, которым прочили в конце 1990-х занять место Тарантино, очень скоро перестали быть интересными кому-либо. Дэвид Финчер снимает весьма неровные фильмы, которые воспринимаются аудиторией по-разному. И так далее.
Возможно, братья Коэны, Кристофер Нолан и Алехандро Гонсалес Иньяритту остаются в форме. Но не стоит забывать, что первые картины Нолана («Помни») и Иньяритту («Сука любовь») были сняты в духе «тарантиновского» кино. Сегодня это режиссеры, которые обрели собственное авторское лицо. Что касается братьев Коэнов, можно признать, что это основные конкуренты Квентина Тарантино, которые играют на одном поле. В отличие от Нолана и Иньяритту, Коэны (в меньшей степени) и Тарантино (в большей) продолжают снимать клевые фильмы, ориентированные скорее на мир кинематографа, нежели на реальность. В то время как другие авторы отчаянно вкладывают в свое кино смысл, пытаясь что-то сказать о творчестве, героизме, любви, смерти и т. д., Тарантино (и Коэны) ориентируется на то, чтобы развлечь зрителя. И даже не столько зрителя, сколько самих себя. Но согласимся, Тарантино делает это мастерски. Совсем не так, как развлекают аудиторию, например, Майкл Бэй или Зак Снайдер. Тарантино не раз говорил, что не любит большие идеи. Можно сказать даже, что они ему просто неинтересны. Его задача – сказать новое слово именно в кино, а не предлагать аудитории доморощенную философию, чтобы показаться глубоким или «проблемным» режиссером. Тарантино пре