И каплет время…

Михаил Ефимович Рахунов

Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы

В книгу известного поэта Михаила Рахунова (1953) вошли избранные стихи из трех ранее изданных книг: «На локоть от земли» (2008, Чикаго), «Голос дудочки тростниковой» (2012, Москва, «Водолей») и «Бабочка в руке» (2016, Чикаго, Poezia.us).

В книгу также вошли избранные ранние стихи поэта (из цикла «Несонеты» и «Далекое») и новые стихотворения. На день публикации этот сборник является самым полным собранием стихотворений, проживающего в США русского поэта.

Михаил Рахунов

И каплет время…

© М. Е. Рахунов, 2018

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018

* * *

Поэзия мысли

Такой термин, как «поэзия мысли», крайне редко встречается на обширных полях дискуссий литературоведов и критиков. Эту тему обходят стороной. Причина этого в том, что такая поэзия почему-то слишком редкое явление в российской литературе.

Решительное превалирование мысли над эмоцией в поэтическом тексте не укоренилось в русской поэтической традиции. Мысль склонна к анализу и рационализму, что веет холодом на риторические отступления. При доминирующем включении мысли происходит истончение подтекста, прозаизация стиха, огрубление интонации, возникает резкое движение слова, звуковой диссонанс, нарушение и упрощение ритмической гармонии.

В советской поэзии мысль была наконечником копья, но афористичным, ярким элементом, часто завершающим стихотворение. Это больше относилось к так называемой «тихой лирике» тютчевского толка, даже доходило до того, что в Литгазете на последней странице юмора такие стихи иронически называли «раздуминами» и «размыш-лизмами». Леонид Мартынов – финал стихотворения:

Кувшинкам трудно до вершин. Кувшинкам хочется в кувшин. Хотя бы в очень небольшой, Но с человеческой душой.

То же относилось и к громкой гражданской лирике. Конец известного стихотворения Н. Тихонова:

Гвозди бы делать из этих людей, Крепче бы не было в мире гвоздей.

Традиционный материал для русской поэтической риторики – не мысль, – по всей стихотворной ткани (а не только в конце стихотворения, как вывод), – не мысль, но, как правило, – эмоции, ответвления спонтанных рефлексий, мистические ассоциации, переход к прямой речи, любовные жалобы, описания природы, «мировая скорбь», лирические нюансы, барочные извивы, декорирующие сюжет и основную мотивацию, обрамляющую основной повод для написания текста.

Таковы особенности русской поэзии.

Но для поэзии Михаила Рахунова стихи в духе западного и мирового поэтического контекста в соединении с русской традицией рифмованного стиха и современными лирическими темами, – привычный, естественный двигатель его творчества.

Россыпь идей, энергичная работа мысли, умение искать выходы из темного и запутанного, выходы к свету и к ясности, упорное стремление находить и вскрывать всюду рациональное зерно, строить поэтический прагматизм – отдельное искусство, предполагающее создание громоздкого и тонкого механизма, требующее точного расчета и философского склада ума. Такая поэзия больше похожа на технологическое чудо, привитое к нежному телу поэзии, при поверхностном взгляде – больше похожа на шикарный современный автомобиль, чем на классического, непредсказуемого крылатого коня Пегаса.

Такие противоречия возникли не в современную эпоху. Еще Пушкин писал про «острый галльский смысл». С другой стороны, Тургенев с сожалением писал об острой нехватке фантазии у русских авторов по сравнению с европейскими. Что уж говорить о современной, рациональной, а не только полной морока густой мистики, Западной поэзии, в частности – французской поэзии. Действительно, во французской поэзии таких ярких примеров острой поэтической мысли сколько угодно – Жак Превер, Поль Элюар, Эжен Гильвик, та же поэтическая проза Антуана де Сент-Экзюпери – эти классики умели создавать особые мысли-цветы, изысканные формулы-сказки, стихи, состоящие из цепи поэтических умозаключений-максим, афористичных и лирических. Для такой поэзии характерно большое разнообразие, непредсказуемость, выдумка, подъем, мажор, оптимистическое начало.

Поэзия М. Рахунова нисколько не разочаровывает этой с