Планета – надежда. Фантастическая квинтоль о добре и зле

Борис Алексеев

Музыкальный термин «квинтоль» (от лат. quintus – пятый) – особая ритмическая фигура, образованная делением основной длительности на пять равных долей вместо четырёх.

Наше тело существует в традиционном четырёхмерном пространстве, а душа (ведь она не от мира сего) – в особом пятом духовном измерении. Хочется думать, что пять фантастических повестей, предложенных читателю в этой книге, проведут его по всем пяти координатам небытия земного и бытия небесного. В путь!

Борис Алексеев

Планета – надежда. Фантастическая квинтоль о добре и зле

Испанская история

Часть 1

Экая безделица…

Испания. 1993 год. Приморский городок Сан-Педро. Я иду по коридору оздоровительного бассейна Талассия. Прямо передо мной, из бокового прохода вышаркивает огромный сутулый старик и, покачиваясь из стороны в сторону, направляется к выходу. Его походка напоминает колыхание шлюпки в волнах на короткой береговой привязи.

По причине хронического безделья (вторую неделю мне не случилось найти хоть какую-то работу) я придумываю себе занятие и беззаботно направляюсь за стариком. Как гребцы на двухместном каноэ, мы синхронно движемся по извилистому каньону коридора и через пару минут попадаем в просторный вестибюль бассейна.

Мне двадцать лет. Для меня жизнь – это щедрая, расточительная игра, моя игра. И я играю на выигрыш независимо от окончательного результата!

Старик что-то шепчет консьержке, та улыбается и подаёт конверт. Он вскрывает печатку, пробегает глазами содержание бумаги и вдруг резко оборачивается в мою сторону. Я едва успеваю отвести глаза.

В вестибюле много народа и довольно шумно. Надеясь, что старик не обратил на меня внимания, я продолжаю исподволь в полоборота наблюдать за ним. Мой визави тщательно мнёт таинственную бумагу и опускает комок в урну. С минуту он стоит, как бы провожая глазами брошенное письмо, затем расправляет сутулые плечи и решительно направляется к выходу.

Странные действия старика только увеличивают кураж преследования. Меня буквально распирает интрига происходящего, ведь я погружаюсь в чужую тайну! «Эх, был бы я писателем! – подумалось мне тогда. – Вот она – книга! Судьба вручает мне перо. Пиши!»

…«Каноэ» пересекает бурлящую гавань вестибюля, проходит «пороги» витражных входных дверей и оказывается на ступенчатой отмели огромного океана улицы. Я крадусь по-кошачьи метрах в четырёх позади старика. А он всё время прибавляет шаг, будто сбрасывает с сутулых плеч мне под ноги мгновения прожитой жизни.

Рискуя вызвать недоумённые взгляды уличных прохожих, я продолжаю идти за стариком и всё более любуюсь деталями его забавного экстерьера.

О, передо мной необыкновенный «исторический» артефакт! Длинные шорты болтаются на худых жилистых ногах, как открепившиеся паруса на двухмачтовой бригантине. Обут старик в поношенные кроссовки поверх плотных шерстяных носков. Сутулое, обнажённое до пояса тело исковеркано бесчисленным количеством лилово-коричневых пятен и мозолистых бугорков и напоминает старый морской бакен с налипшими чешуйками устриц, рачков и сухих перевязей морской травы.

Я спрашиваю себя: «Зачем ты идёшь за ним?» И продолжаю идти, не ожидая ответа…

Часть 2

Старик

Старик миновал территорию бассейна и направился к бухте. На одном из круговых перекрёстков он опять неожиданно обернулся. Я опустил голову и из-под руки посмотрел назад. Возле самой дороги, на балконе старинного особняка, мне привиделась молоденькая девушка. Она держала в руках красный, невероятно длинный шарф. Девушка непрерывно двигалась, подбрасывала шарф вверх и перебегала с одного края балкона на другой. При этом шарф, как воздушный змей, послушно следовал за ней. Наконец она остановилась, многократно повязала шарфом тоненькую шею и на моих глазах превратилась в огненный кокон! Мне припомнились строки из учебника начальной мореходки: «Красный свет маяка обозначает левую от безопасного сектора область для приближающихся судов». Знать бы тогда, сколько слёз и человеческого горя обнаружит в моей судьбе этот нехитрый ориентир житейского фарватера.

Но сейчас, очарованный тан