Посреди Венеции

Ольга Погодина-Кузмина

«Лена как всегда просила денег, жаловалась на новые поборы в классе Никиты, на репетиторов, которые подняли цены после Нового года. Вместо ответа бывший муж начал зачитывать по телефону отрывки из книги Дейла Карнеги…»

Рассказ, текст в авторской редакции.

Ольга Погодина-Кузьмина

Посреди Венеции

Лена как всегда просила денег, жаловалась на новые поборы в классе Никиты, на репетиторов, которые подняли цены после Нового года. Вместо ответа бывший муж начал зачитывать по телефону отрывки из книги Дейла Карнеги: «Как оказывать влияние на людей». Он по-прежнему утверждал, что рано или поздно заработает свой миллион спекуляциями на бирже Форекс, хотя, кажется, сам перестал верить в это. Только закончив разговор, Лена почувствовала, что больше не чувствует ни злости, ни раздражения. Муж добился того, чего хотел. Они стали совсем чужими людьми, и теперь было даже неприятно вспоминать, что когда-то они вытирались одним полотенцем, занимались сексом, прижимались друг к другу открытыми губами, и его слюна проникала в ее рот.

Неожиданно и дружно пришла весна, небо словно поднялось над городом, грязные тряпки слежавшегося снега по обочинам исчезли, и Лена явственно ощутила, что и в природе, и в ее жизни все налаживается. Новая работа, совсем неплохая. Сын. Ей тридцать девять лет, выглядит она моложе, а в сорок жизнь только начинается, и воздух пахнет морем, а воробьи галдят от счастья, как школьники, отпущенные с последнего урока, опьяненные первым теплом.

Поддавшись всеобщему ликованию, в супермаркете она завернула в косметический отдел и взяла с полки дорогой омолаживающий крем в тяжелой стеклянной банке. А затем добавила к покупкам лосьон и средство от морщинок вокруг глаз. В очереди к кассам она еще раз осмотрела ловко упакованные косметические излишества, прочла инструкцию, в которой причудливо сочетались наукообразие и безоговорочный оптимизм. Одновременно она пыталась сообразить, чем же так заинтересовал её плешивый, полноватый мужчина, выкладывающий на ленту свой холостяцкий ужин – пачку пельменей, пакет сметаны, хлеб и бутылку водки.

Когда тот доставал из кармана кошелек, Лена снова взглянула на него. И тут же поняла, что лысеющий небритый выпивоха в мешковатой куртке – это Женька Буров, ее бывший одноклассник, школьный красавец, умница, спортсмен, заводила всех хулиганских демаршей, один умевший безнаказанно сорвать урок, довести до слез молодую учительницу или на спор закурить под партой.

Она отогнала досадливую мысль: «Неужели и я вот так же?..». Нет, это, конечно, не Буров. Что могло произойти, чтоб человек так изменился? Расплатившись у кассы, она решила догнать его и снова заглянуть в лицо – убедиться, что ошиблась. Выруливая с тележкой из дверей супермаркета, она увидела его удалявшуюся фигуру со спины и подумала, что только болезнь или большое горе могли так состарить мужчину, которому еще не было сорока.

– Киреева? – кашлянул Буров, когда Лена поравнялась с ним, и на секунду сквозь обвисшие черты сегодняшнего лица проступила тень прежнего. – Узнала всё-таки.

– Сразу узнала, – кивнула Лена. – Поэтому и догнала…

Буров молча смотрел ей в лицо. Почему-то смутилась, занервничала, поторопилась сообщить, что фамилия ее уже не Киреева, а Сивачева, что она работает в банке, воспитывает сына, с бывшим мужем сложно, но главное – сын. Что «наших» видит редко, но с кое с кем переписывается в «Одноклассниках». Английская школа, девочки повыходили замуж за рубеж… Он тоже постепенно оттаял, разговорился. Сказал, что окончил университет, увлекся экстремальной фотографией, путешествовал, пытался издавать свой журнал. Теперь вроде как свободный художник, везде и нигде, получил какой-то приз на международном фотоконкурсе, два года назад потерял маму. Лена посочувствовала абстрактно – ее мама еще крепко держалась за жизнь.

Им было по пути до перекрестка. Обсудили известных выпускников своей школы. Лена знала, что ничем не примечательный Дима Смирнов из параллельного класса теперь руководит крупным швейным производством, а другой троечник, Вадик Шашкин, занимает важный пост в администра