Мы больны…
Зинаида Николаевна Гиппиус
«Французы не перестают изумляться безнадежным распрям среди русской эмиграции. Не могут понять, как это эмигранты такой простой вещи не сделают: составили бы, мол, коалицию, куда вошли бы либералы, радикалы и умеренные социалисты. Такая коалиция могла бы здесь продуктивно совершать подготовительную работу и послужить зерном будущего правительства в России…»
Зинаида Гиппиус
Мы больны…
…………
…………
Растленной язвой чумной
Мы все заражены.
«Дверь»
Французы не перестают изумляться безнадежным распрям среди русской эмиграции. Не могут понять, как это эмигранты такой простой вещи не сделают: составили бы, мол, коалицию, куда вошли бы либералы, радикалы и умеренные социалисты. Такая коалиция могла бы здесь продуктивно совершать подготовительную работу и послужить зерном будущего правительства в России («Ere Nouvelle»).
Эмигранты вежливо улыбаются на эти дружеские замечания, в душе считая их «детским лепетом». У наших здешних политиков намозоленные умы; ничего простое, прямое, первичное не имеет к ним доступа. Положим, не всегда «истина глаголет устами младенцев», – но иногда и глаголет. Не всегда следует хватать быка за рога, но порой следует. Не все задачи решаются по способу Колумба, но иные только так и решаются. Наши эмигранты, задавленные важностью собственной политики (вернее – собственных политик), – просто забыли и о младенцах, и о быке с его рогами, и о Колумбе с его яйцом.
В данном случае, впрочем, если бы они стали оспаривать предложения «Ere Nouvelle», они нашли бы много возражений очень серьезных, очень реальных. Но сам-то спор был бы ненужный; и все серьезные возражения – оказались бы празднословием, ибо: невозможна первая основа, самый корень, – невозможен сговор между русскими эмигрантами-политиками. Не только между либералами, радикалами и социалистами, – куда! Есть ли он у либералов между собой? У радикалов? Между одними социалистами и другими?
Если дать себе минуту активного толстовского «неделанья» – то опомнишься и станет жутко. Что это такое? Физическое что ли? Болезнь какая-нибудь? Что делят между собою эти люди, одинаково ничего не имеющие? Равно все потерявшие, – и прежде всего – одну общую родину? Как это у них пропала примитивная, просто человеческая тяга к склейке, и разлетаются они все, точно горсть сухой пыли?