Песни ушедшего времени
Андрей Селунский
Сборник стихотворений, написанных автором в разные годы: с1979 по 2018.На самом деле, большинство из этих стихотворений – песни: песни о времени, о том, как менялась или не менялась наша жизнь в течение сорока лет."Нервы поправив параличом,в смысле блуждаю переносном,в смысле, не понятом ещеи в переходе набросанном."
Время
Ты обернешься на прощание
И, обернувшись в обещание
из разноцветных лоскутов
слов, отороченных прерывистым дыханием
и мягкостью шагов,
оставишь мне свое очарование
и аромат духов.
И время
не преминет потянуться,
как ленивый кот,
который ждет хозяев, чтобы гордо отвернуться.
Окно задержит на мгновение
твоей улыбки отражение,
все не решаясь отпустить
почти утраченного нами совпадения
слабеющую нить
в слепую ночь, где столько невезения,
что некого винить.
А время
не замедлит потеряться,
так же как и тот ленивый кот,
когда его хозяева бранятся.
Необъяснимо обаятельна,
ты станешь старше обязательно,
но не устанешь обещать,
сгонять со лба в наклоне сослагательном
уверенности прядь,
себя казнить за то, что невнимательна,
и снова ускользать.
А время
примостится на коленях,
думая о том,
что быть котом не так уж плохо в случаях отдельных.
Звезды
Наши звезды не на небе, а под небом,
где-то в поле догорают по утрам,
чуть живые, перепачканные пеплом,
непонятно кем подброшенные нам.
Их голодные растаскивают птицы.
Их усталые пинают грибники.
А потом неустановленные лица
собирают в безразмерные мешки.
На повозке, запряженной битюгами,
их увозят из безропотной глуши,
чтобы в реку опрокинуть с матюгами
или сплавить нуворишам за гроши.
И не жалко нам, а все-таки обидно.
Ведь кому-то надо думать наперед.
Раз на небе ни одной звезды не видно,
пусть одна хотя бы в поле прорастет.
Океан
Улетят и листья, и птицы,
и лучи от звезды погасшей.
Унесет наши юные лица
из сегодняшнего во вчерашнее.
За потекшими вспять ресницами
поплывут глаза акварельные,
и лицо в молоке растворится
той реки с берегами кисельными.
Брови не хмурь,
ты же знаешь – тебе не идет.
В этом зеркале – лед,
в этом зеркале годы застыли на взлете.
Если с тобой
мы попали в один переплет,
пусть тогда повезет
нам надолго остаться в одном переплете.
Пригубив молочную дельту,
заберет океан могучий
и улыбку в помаду одетую,
и волос твоих кудри жгучие.
Но ничью непутевую млечность
не хранит океан безразличный.
Он – игрушка, модель бесконечности,
у которой завод ограниченный.
Испаряясь к яркому свету
из небрежности океана,
ты забудешь меня, и поэтому
нам с тобой расставаться рано
с этой слабостью непроходящей,
с этой силой вокруг да около.
Нас уносит уже, но пока еще
молоко на губах не обсохло.
У озера
В стиле дремучего ретро
ветви причесаны ветром.
Брошенной с неба палитрой
осень сползает к воде.
В древней базальтовой чашке,
перебирая барашки,
озеро плещет в ритме адажио
нашего па-де-де.
Изящнее, еще изящнее -
здесь оно, настоящее,
свежее, не мороженное
изящество осторожное,
в прозрачном холоде замершее,
о чем-то подозревающее,
подозревать уставшее,
ухой еще не ставшее
изящество покорное,
уже приговоренное…
Томное сонное утро.
Небо в тонах перламутра.
Ветер, касаясь пюпитров,
ноты сдувает с ветвей.
Пауза выпитой фляжки,
кода последней затяжки.
Озеро прячет стройные ножки
маленьких лебедей.
Принцесса
Принцессе, конечно принцессе -
кому же еще? -
не спится которую вечность
в алькове дворца.
Перины стерильны,
горошина здесь ни при чем,
не в счет и поклонник,
застывший столбом у крыльца.
Заметно,
конечно заметно,
стареет луна,
роняя чужие лучи своего парика.
А в маленькой тихой вселенной
напротив окна
принцессе не спится о чем-то
неясном пока.
Ожидание удачи,
дегустация обмана,
утоление надежды
из неполного стакана.
Рано еще, мой свет
рано еще, мой свет
рано.
За дверью,
конечно за дверью
в стене боковой -
тропа, на которой
следы оставляют людей,
дорожная пыль,
уносящая всех за собой
из шума предместий
в покой городских площадей.
Все было,
конечно все было
и будет не раз -
словесные сети