Сильнее
Джефф Бауман
Джефф Бауман очнулся во вторник, 16 апреля 2013 года, в Бостонском медицинском центре после операции. Он потерял обе ноги. Джефф попытался сказать что-то, но не смог. Тогда он попросил листок бумаги и записал восемь слов: «Я видел Его. Он смотрел прямо на меня».
Всего за тридцать часов до этого Джефф стоял у финиша на Бостонском марафоне, подбадривая свою подругу Эрин. Первая бомба взорвалась прямо у его ног. Когда Джефф уже был в больнице, он знал, что может умереть, но не знал, что его фотография в инвалидном кресле, сделанная сразу после теракта, облетит полмира, символизируя всех жертв террористических атак.
В этой книге Джефф Бауман описывает весь хаос и ужас террористической атаки и последовавшее за ней расследование ФБР, в котором он был ключевым свидетелем. Джефф показывает свою изнурительную реабилитацию и описывает все последовавшие за терактом психологические проблемы, всю свою вину, разочарование и, конечно, надежду.
Смелая, полная борьбы и сострадания книга Джеффа Баумана – это история не только его, но и каждого из нас.
Джефф Бауман
Сильнее
Jeff Bauman
STRONGER
Перевод с английского А. В. Козырева
STRONGER © Text Copyright 2014 JB
Liege LLC
© Козырев А. В., перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018
Бомба
15 апреля, 2013 года
Я точно знаю, когда поменялась моя жизнь: в момент, когда я увидел лицо Тамерлана Царнаева. Это было в 14:48 15 апреля 2013 года – за минуту до самого нашумевшего террористического акта на территории Соединенных Штатов после событий и сентября – и он стоял прямо передо мной.
Мы были в половине квартала от финишной линии Бостонского марафона, двое из полумиллионной толпы. Марафон был знаменательным событием на День патриота, особый бостонский праздник, посвященный конным набегам Пола Ревира и борьбе местных ополченцев в первой битве Американской революции 19 апреля 1775 года. День патриота также знаменует неофициальное начало весны в городе, известном своими жесткими зимами, поэтому половина города взяла выходной и каждому хотелось выйти на улицу. Традиционно домашняя игра Ред Соке началась в п: оо, совпадая с последней стартующей группой марафона. К 14:30 бейсбольные фанаты начали перемещаться с Еки Вей на Бойлстон-стрит, увеличивая столпотворение на марафоне.
Я пришел на полчаса раньше с моими друзьями Реми и Мишель, чтобы поболеть за свою девушку, Эрин Харли. Уже тогда тротуары были забиты на десять шагов вперед, а рестораны были заполнены людьми в экипировке Ред Соке и в рубашках Бостона. Лучшие бегуны, которые квалифицировались в первую стартовую группу, уже несколько часов как финишировали, но бегуны продолжали появляться, а толпа продолжала расти. Большинство из этих людей, включая Эрин, совершали благотворительный забег. Они были непрофессиональными бегунами, теми, кто нуждался и заслуживал поддержки. Куда бы я ни посмотрел, люди выкрикивали слова поддержки и хлопали, кричали, чтобы те не сдавались, что финишная линия совсем рядом, что они уже почти сделали это.
И тут я увидел Царнаева.
Я не знаю, как он оказался рядом со мной. Я лишь помню, как оглянулся через правое плечо и увидел его. Он стоял рядом, может в шаге от меня, и с ним было что-то не так. На нем были солнечные очки и белая бейсболка со сдвинутым на лоб козырьком, а также куртка с капюшоном, которая выглядела слишком жаркой даже для такого прохладного дня. Но что меня поразило больше всего, так это его поведение. Все болели и смотрели за гонкой. Все веселились. За исключением этого парня. Он был один, и ему не было весело.
Он хмурился.
Он повернулся ко мне. Я не мог видеть его глаз из-за солнечных очков, но я знал, что он уставился на меня. Сейчас я понимаю, что он намеревался убить меня: он думал, что меньше чем через минуту я буду уже мертв, – но на его лице не было никаких эмоций. Никаких сомнений. Никаких сожалений. Он был тверд как камень.
Мы смотрели друг на друга восемь, может, десять секунд, з