Тревоги и надежды старшего лейтенанта Берзалова
Михаил Юрьевич Белозёров
После Третьей мировой войны странный непонятные явления происходят на юге России. Все попытки разведать, что на самом деле вершится там, кончаются гибелью людей. В очередную «глубокую разведку» отправляется два экипажа под командованием старшего лейтенанта Берзалова. Постепенно открывается страшная картина захвата территории инвазивными захватчиками, которые заняли освободившееся место, откуда начинается «тихая» аннексия планеты.
Михаил Белозёров
Тревоги и надежды старшего лейтенанта Берзалова
Любимой жене посвящается
…проходят религии, мифологии, философии человечества, рассыпаются прахом, исчезают в пустыне. Они сменяются первобытным анимизмом, хаосом, исполненным враждебных человеку сил… Круг замыкается…
Игорь Иванович Гарин
Глава 1. Дурные предчувствия
– Товарищ старший лейтенант!.. Товарищ старший лейтенант!..
Роман всплывал из сна, как из глубокого омута, как из той, прошлой жизни, в которой было всё совсем не так, как в этой, и поэтому просыпаться ему никак не хотелось. Снились ему мирный Питер и его жена Варя, которая погибла полтора года назад. По крайней мере, он думал, что она погибла. А во сне она была живая, улыбающаяся, с ямочками на щеках, они целовались, и её сосок под его руками стремительно твердел.
– Товарищ старший лейтенант!
– А?.. Что?.. Вашу-у-у Машу-у-у!.. – ещё не разомкнув век, он по привычке сел, как рассерженный индюк мотая головой. – Бур!.. Я же предупреждал!.. – начал выговаривать сквозь зубы. – Поднимать меня… – запнулся, всё ещё ухватывая край сновидения, – поднимать… – ощущения миров путались, цеплялись, явь ещё не в полной мере овладела его сознанием, – меня… в крайнем случае! – голос его свирепел по мере того, как он приходил в себя.
Однако между делом Берзалов также быстро просчитывал варианты: их атакуют, но это невозможно, особенно после недавнего боя, да и тихо в округе; приехал ротный или того хуже – командир батальона полковник Калитин; или просто явился старый друг – Славка Куоркис с бутылкой водки, но тот бы сам разбудил, а не посылал Бура, который, зная железный кулак Берзалова, что называется, лез на рожон. Значит, или Ашкинази, или Калитин. Ашкинази, если что, можно было культурно послать, а вот с Калитиным шутки плохи, тот их не понимал и был прямолинеен, как телеграфный столб, который может ненароком и придавить.
– Товарищ старший лейтенант… – Губастый Бур на всякий отступил на два шага и обиженно замер, показывая всем своим видом, что он человек подневольный и в тонкостях отношений с начальством не разбирается – не положено по уставу.
– Ну что тебе Бур?.. Тако-ой сон перебил! – уже более определённо высказался Берзалов, одной рукой нащупывая под койкой берцы, другой снимая со спинки куртку. – Чего надо-то?..
Глупо было выказывать свои чувства, но Варенька снилась ему всего-то третий раз за полтора года, и он даже обижался на себя за то, что так редко. Любил он её и не мог забыть. Кирочная, пять, квартира восемь. Четыре пролета по широкой лестнице со скрипучими перилами. Он даже помнил голубиный запах парадной и каждую ступеньку, третья во втором пролёте – с выщербиной. Вот и теперь с замиранием сердца он взбежал на второй этаж, привычно споткнулся на третьей ступеньке и с трепетом распахнул дверь, не удивившись, что она не заперта, потому что спешил, потому что там, за ней, было его счастье, к которому он так долго стремился. И Варя – его вечно-счастливая Варя с копной мелких кудряшек, в которых тонули ладони. А запах! Он готов был вдыхать его вечно, но больше всего ему хотелось увидеть её глаза – милые, родные и любимые! И на тебе – припёрся этот несносный Бур и всё испортил.
– Извините, товарищ старший лейтенант… – ещё обиженнее вытянулся Бур, боязливо косясь на Берзалова, как курсант на швабру, на его приплюснутый боксёрский нос без хрящей, на брови в шрамах, на деформированные уши, которые внушали трепетное уважением. – Пленных притащили… Ага…
– Ну и подождали бы пленные… – упрекнул его Берзалов с железным тембром