Назад к книге «Последний Хранитель» [Анна Юрьевна Шелегина]

Последний Хранитель

Анна Юрьевна Шелегина

Вам никогда не казалось, что вы находитесь не на своем месте? Героиня книги всегда чувствовала себя не в своей тарелке. И не ошиблась. Девушка ничего не знала о своей семье и уже не надеялась ее найти, но все же нашла. Однако не все так радужно, ведь теперь Ангелине предстоит разобраться с семейными проблемами, узнать все о гибели богов и столкнуться лицом к лицу с самым страшным злом мира. И при этом, чтобы обрести счастье, ей нужно выжить. Дружба и предательство, боль и любовь – все это ожидает нашу героиню.

Пролог

Стоя перед зеркалом в своем рабочем кабинете, я уже не могла поверить, что была другая жизнь и другая я. Будто все, что было раньше, просто моя безмерная фантазия. Безумный, затяжной сон, что приснился мне однажды в бреду. Но все же она была, эта другая жизнь. Серая и безрадостная. С той поры прошло уже пять лет. Многое изменилось за это время, многое произошло. И именно эту история я хочу рассказать вам.

Глава 1

Это было обычное утро летнего дня. Лето в том году выдалось мрачным, хоть и прошел всего месяц с его начала. И это утро не было исключением. Все небо затянули тяжелые, серые тучи, грозя опрокинуть на головы людей, обреченных спешить по своим делам, тонны воды. Ветерок, играющий проводами и ветвями деревьев все усиливался. Вопреки времени года, он был холоден, забирался под куртки, сдувал капюшоны, бросался пылью в лица, хотя казалось, что вся пыль прибита к земле сыростью утреннего тумана. И, разумеется, погода сказывалась на лицах людей. Хмурые, озлобленные, поглощенные в свои мысли, люди бежали по тротуарам, ехали в автомобилях, автобусах, трамваях, суетились в торговых центрах и магазинах. Обычно городских людей сравнивают с муравьями, но тогда они казались тараканами, как то пробравшимися в муравейник и совершенно не знающими, что делать. Рассеянные взгляды, мелкие и не очень мелкие стычки.

Никогда не понимала людей. Не понимала, зачем им нужна вся эта злость, но в этом их суть. Люди готовы разорвать друг друга за не нужный, в общем-то, товар на пыльных витринах магазина. Готовы убить за бумажку. Я не принимала их готовность поставить чью-то жизнь ниже каких либо благ и интересов. Я всегда ценила жизнь превыше всего, поэтому и решила стать врачом.

В это утро я ехала в автобусе за дипломом хирурга, немного волнуясь и радуясь, что долгие годы обучения и практики уже позади. Вообще то, выпускной и торжественное вручение дипломов был на день раньше, но я не присутствовала на нем. Отношения с другими студентами у меня не сложились с самого первого курса, так что не думаю, что кто-то заметил мое отсутствие. А если и заметил, то только порадовался. Для них всегда было дико, что какая-то сирота учится среди них, да, зачастую, с большим успехом. Но в красном дипломе есть и их заслуга. Меня не звали гулять, не звали присоединиться к вечеринкам в общежитии, и поэтому, все, что мне оставалось, это учиться. Хотя я и не особенно переживала по этому поводу, общение мне заменили книги. Книги не бросаются колкими фразами, не пытаются унизить, хотя и тепла от них ждать не приходилось.

Но все же отсутствие хотя бы одного друга несет в себе свой отпечаток. В последнее время я все чаще ловила себя на мысли, что нахожусь не на своем месте. Будто, я должна быть не здесь, не в этом, а в каком-то другом, не существующем мире, в котором у меня есть важное дело. Иногда по ночам мне казалось, будто кто-то зовет меня, будто просит помощи, но все наваждение проходило с рассветом. Я уже не помнила, когда это началось, но точно знала, что с каждым годом это становилось сильнее. Именно в ночь, перед тем днем, зов был самым отчетливым, самым ярким и даже с наступлением утра, слабый мужской голос все еще звучал в моей голове. От чего-то, этот голос был мне знаком, хотя я могу сказать со сто процентной гарантией, что такой перезвон колокольчиков я слышала впервые. И что-то такое родное было в этом голосе, что сердце сжималось от боли.

Пока я боролась с желанием заплакать на виду у серых людей, автобус остановился на нужной мне остановке. А выбравшись из грязного, пропахшего бензи