Смертельные истории

Татьяна Юрьевна Соломатина

«Смертельные истории» – семь маленьких комедий, в каждой из которых кто-то умирает. Комедий романтических, лирических и трепетно-нежных. Таких как «Принц», «Лора», «Ave, Maria!». Иронических – «Гоша…», «Подруга». Разудало скоморошьих – «Сука-Фёдор». Остроумно-философских («Понедельник»), примиряющих нас с неизбежностью нашего конца, ибо он непременно чьё-то начало.

Любая из органических форм существования – ничто иное, как короткий рассказ, или, если угодно, короткометражка. С заранее известным финалом. Так что теперь, не любить, не дружить, не радоваться и не смеяться? Нет уж, увольте. Да и умереть надо постараться с пользой. С пользой для оставшихся в этом довольно приятном «кинозале», где на экране всё ещё демонстрируется эпохальное полотно под неброским названием «Жизнь», где Смерть – не более, чем сюжетообразующий персонаж. Но и не менее.

Татьяна Соломатина

Смертельные истории

Экранная надпись:

Принц

1. НАТ. КОНЮШЕННОЕ ПОДВОРЬЕ. ДЕНЬ.

(ЕВГЕНИЙ, ВЛАДИМИР, ДЯДЬВОВА, ТЁТЬЛЮСЯ, ЛЕНА, САФАР, ШАХРУХ.)

Евгений и Владимир (мужчины лет тридцати, городские, «на пленэре», выглядят как на третий день водки-шашлыка и прочего русского мужского отдыха «без баб»), стоят рядом, опершись на декоративный плетень, умиротворенно смотрят вдаль. Метрах в тридцати работает на холостом ходу трактор, в кабине сидит ДядьВова(хозяин конюшни, крепкий жилистый мужик лет семидесяти). Слышно ржание лошадей, позади, метрах в десяти от плетня, ругаются ТётьЛюся (жена хозяина конюшни, лет шестидесяти, крепкая; скандалезная, ворчливая, но не злая) и Лена (дочь владельцев конюшни, лет тридцати пяти). Невдалеке от Лены и ТётьЛюси пробегают конюхи (молодые таджики, Сафар и Шахрух), имитирующие бурную деятельность.

ЛЕНА

Мама, в третьем домике канализацию забило! Скажи Сафару…

ТЁТЬЛЮСЯ

Нашла эсэмэску! Сама скажи!

ЛЕНА

Мне лошадей чистить!

ТЁТЬЛЮСЯ

Ещё не чищены?! Обед уже! Скажи Шаху…

ЛЕНА

Что я тебе, сторукая?!

ТЁТЬЛЮСЯ

Безрукая! И безмозглая!

Морщится в сторону работающего трактора:

ТЁТЬЛЮСЯ

И отцу скажи: тут люди отдыхают! Не нашёл другого времени с трактором возиться, как в праздники…

Лена опасается отца, потому бросается в сторону мимо пробегающего таджика.

ЛЕНА

Сафар! Скажи ДядьВове…

Таджик жестом руки: сейчас-сейчас; убегает от Лены, она припускает за ним. Евгений, пребывавший в блаженной неге, пока фоном шла раздражённая перепалка, достаёт из кармана флягу, отпивает, предлагает Владимиру.

ЕВГЕНИЙ

М?

ВЛАДИМИР

Угу.

Не глядя, принимает, отпивает, возвращает Евгению. Тот, сделав ещё глоток, закручивает. Позади них проходит ТётьЛюся с длинной толстой проволокой в руке (для прочистки канализации), бурчит:

ТЁТЬЛЮСЯ

Я – и я! И – Кудин! И в жопе один!

Проходя, чуть задерживается и кричит в спины Евгения и Владимира грозно, громко, перекрывая глухой стрекот трактора:

ТЁТЬЛЮСЯ

Кто из третьего домика?!

Евгений и Владимир, не поворачиваясь и не отводя рассеянно-восторженных взоров от просторов, синхронно отрицательно равнодушно покачивают головами. ТётьЛюся, удаляясь, громогласно вещает «никому и всем»:

ТЁТЬЛЮСЯ

Бумагу – только в ведро! Блевать – на природе! И собак шашлыком не кормить!

Лица Евгения и Владимира синхронно озаряются умиротворяющей улыбкой. Они проделывают этюд с флягой повторно, не отрываясь от созерцания природы.

ЕВГЕНИЙ

Всего тридцать километров от Москвы – и какая тишь!

Владимир мимикой-жестом выражает согласие.

ЕВГЕНИЙ

(декламирует) Я был рождён для жизни мирной, для деревенской тишины…

Позади товарищей в обратном направлении проносится Шахрух; за ним – ТётьЛюся, в резиновых перчатках, держа измятые страницы, покрытые арабской вязью (выудила причину затора в третьем домике):

ТЁТЬЛЮСЯ

Ша-ах! Сколько раз говорить?! – для вас дворовый сортир! Вот я твоим родителям это вышлю! Они тебе устроят Газават!

Тарахтит на холостом ходу трактор. Евгений и Владимир в дв