Выстрел с стороны солнца

С мая по сентябрь прогулочные катера осенними, разноцветными листьями засыпали воду каналов. Текли густые вереницы вдоль каменных парапетов – белые, зеленые, голубые. Капитаны стояли с темными лицами на палубах легконосых суденышек, сжимая в руках лоснящиеся штурвалы. Кое-кто из них помнил Курдымова своим в доску – молодым капитаном, владельцем тонкореброй шлюпки, которая давно уже стала дровами для жадной, дачной печки.

Шлюпка сгорела, а владелец словно отнял у ней и легкость, и крепость, и сноровистость. Шел Курдымов в гору легко. И не шел даже, а плыл, подгоняемый ветрами удачи и благополучия. Вначале стал бывший капитан хозяином небольшого портового терминала, потом еще одного, после чего посыпались на него и деньги и слава ворохом, как карты из рукава искусного фокусника. К сорока годам осел Курдымов в столице, завел свору охранников, сменил жену. Дом Курдымова спрятался за густым частоколом с рокочущей сигнализацией. Машина его, летучая, черная, словно высеченная из угольного пласта, резала подмосковный воздух с торопливым свистом, будто боялась воспламениться. Было чего бояться машине, было чего бояться ее хозяину.

Дважды пытались убить бывшего удачливого питерского капитана. В первый раз бдительная охрана сняла снайпера с крыши соседнего дома. Во второй, киллер промахнулся – пуля ударила в металлическую стойку новенького «Мерседеса», срикошетила и выбила глаз курдымовскому деловому партнеру.

В третий раз смерть догнала Курдымова там же, где когда-то удача погнала его лодку по своему течению – на Мойке, в том месте, где Синий мост каменным панцирем покрывает струящуюся воду.

Снайпер стрелял из расселенной квартиры, окна которой пустыми бельмами смотрели на замшелый мост. Пока прогулочный катер с трупом Курдымова и многочисленной охраной приставал к берегу, стрелка и след простыл. Дверь болталась на ржавых петлях, грязными клочками свисали со стен обои. Винтовка лежала на подоконнике, брошенная и одинокая, как костыль инвалида.

Милиция приехала позже всех, словно дожидалась, пока следы остынут, или будут затоптаны подошвами модных туфель бесчисленных фээсбэшников и без вины виноватой курдымовской охраны. Только начальник ее – бывший полковник всесильного ГРУ – метался в четырех стенах, как зверь в клетке.

Оно и понятно – охранник, не уберегший своего хозяина, рассчитывать на приличную работу больше не имел права. Бывший полковник оплакивал не убитого хозяина, а свою прежнюю удобную, не трудную жизнь.

Аркадин старался его успокоить. Вместе с полковником они стояли у окна, стекла которого совсем недавно отражали в своей глубине неспешный кораблик с живым Курдымовым на блестящей от солнца палубе.

– Говорил я ему – не надо этих речных прогулок! – бормотал полковник. – Не послушался…

Аркадин хмыкнул.

– Еще бы! Для него эти прогулки были, быть может, важней заседаний Госдумы…

– Но и лежи теперь мертвый! – кинул полковник, и покосился на Аркадина.

Аркадин сделал вид, что ничего не расслышал. Он смотрел на зеленую воду, круглым рукавом брошенную из мостового тоннеля на речную гладь. Фээсбэшники за спиной громко спорили о технике поиска. Кому-то казалось правильным шерстить местные банды. Кто-то винил во всем руку близкого зарубежья. Кто-то мягко напоминал об обиженных Курдымовым людях.

Защелкали вспышки фотоаппаратов. Репортеры солидных газет за хорошую плату получили доступ к месту преступления.

Аркадин выглянул из окна. Кораблик до сих пор сиротливой щепкой болтался на волнах. По палубе бродили люди, – щелкала вспышка, стальной полосой сверкала в воздухе выпущенная рулетка, звучали голоса.

– А давайте еще раз пройдем под мостом! – предложил Аркадин.

Полковник недовольно скривился.

– Что это даст?

Аркадин внимательно посмотрел в его набрякшие усталостью глаза.

– Пока не знаю. Там видно будет…

Полковник кивнул. Ему хотелось что-то делать, а не размышлять на виду у любопытствующих журналюг.

Они спустились по грязной лестнице.

– Давно работаете с Курдымовым?

– Четвертый год…

– Как часто он приезжал в Питер?

– Ежегодно.

– И всегда заказывал катер?

– Всегда! Хоть я его и отг