Актёрский роман

Михаил Юрьевич Белозёров

Великие Актёры уходят, от них остается короткая статья в Википедии, еще память и фильмы, воспоминания друзей и близких. И всё. Человек стал легендой. Роман «Актёрский роман» – единственный в своем роде, в нем рассказывается о том, каким был Актёр, что мучило его в последний год его жизни, о его любви и надеждах, и конечно, о тайне его гибели.

Михаил Белозёров

Актёрский роман

© Михаил Белозёров. 2018.

* * *

Попытки дать объяснение феноменальному миру, безотносительно к состоянию умов людей, его создавших, заканчиваются катастрофой.

    Эдуард Карпентер

Глава 1. Эволюция духа

– Я верный, как собака! – обычно говорил Анин, улыбаясь одними глазами, что служило прелюдией к ужасно красивому словцу.

И люди, который плохо знали его, думали, что он, как всегда, эпатирует, а он говорил правду. И Базлов, друг его, тоже говорил правду, уверяя, что никогда не предаст его.

– А она не понимает…

– Кто?! – ахнул Базлов, смешно выпучив глаза.

Как я проморгал? У него были кое-какие обязательства перед его женой, и он разрывался между ею и Аниным.

– Неважно, – уклонился Анин, играя голосом так, как только умел играть один он: от монотонной скороговорки унылого оттенка, до иронии или сарказма, заканчивающихся коротким, фирменным смешком.

С одной стороны, за один такой смешок режиссеры и продюсеры носились с ним, как с писаной торбой, а с другой – за бесподобную дикцию с позором изгоняли не только из одной школы-студии МХАТ; однако, только не Анина. Ему всё сходило с рук. Казалось, он говорил этим: «Я сделаю не так, как у вас принято, и баста!», и потому оставался великим, непонятным, многообещающим провинциалом с харизматичным взглядом татарских глаз.

– Понимаешь, какая штука… – сказал Анин, надевая парик и не замечая опасности, – я сделал ужасное открытие!

На этот раз голос вещал задумчиво и проникновенно, но отнюдь не сентиментально.

– Надеюсь, не роковое? – шутливо уточнил Базлов и ему стало жутко любопытно, потому что откровения у Анина были редки, как дождик в Сахаре.

– Не-е-е-т… – уронил голос Анин, – что ты! Я… я… я разучился любить! – решился он, покосившись на Базлова, мол, ты меня, как мужик мужика, понимаешь? – Меня просто перестала интересовать женская душа. – И невольно с холодной жалостью подумал о Герте Воронцовой в том смысле, что она-то испила чашу терпения до дна, а больше никого не имел ввиду, даже Бельчонка, хотя, казалось, её надо было жалеть в первую очередь.

Базлов был огромным, как скала, с длинными по грудь усами, которые он любил наматывать на палец в минуты душевного волнения. Эти усы приносили ему одни неприятности, но он упорно не сбривал их. Левый ус был реже правого.

– Вот как?.. – Базлов невольно подался вперёд так, что стул под ним жалобно скрипнул, и ткнулся ёжиком в зеркало, оставив на нём жирные пятна, как многоточия.

Здесь и лежал его интерес, только он не хотел в этом признаваться, понимая, что всему есть предел, особенно в мужской дружбе.

– Я вдруг понял, что женщины – не главное! – произнёс Анин всецело трезвым голосом, хотя уже принял на грудь сто пятьдесят граммов «бакарди».

– А что главное? – вызывающе удивился Базлов, который любил женщин, как мороженое.

– Главное – работа, ну, и слава! – значительно молвил Анин с тем редким акцентированием, которое верно указывало на правду. – Радость жизни упирается только в тщеславие!

Как он завидовал тем, кто разобрался с этой жизнью раз и навсегда и больше не задавали себе лишних вопросов. А у него до сих пор не получалось.

– Погоди… погоди… – застонал Базлов и полез в карман за блокнотом, стараясь утаить ту долю лицемерия, которая присутствовала в их общениях.

Казалось, он мечется: «Чего я ещё не понял в твоём безумии, расскажи?!» Чудовищная жажда познания терзала его душу. Только познания его были непостижимыми, как несварение мыслей, потому что нельзя познать то, что быстротечно и ускользает каждое следующее мгновение, как вода сквозь пальцы. Причём он понимал, что стать абсолютно знаменитым невозможно,