Этой весны он ждал с прошлой осени, надеялся на нее и готовился к ней.

Разобрал и тщательно смазал весь мотоблок, перебрал второй запасной старенький движок.

Собрал из подручных материалов небольшую, но компактную телегу к мотоблоку размером два на полтора метра.

В нее по бокам укладывались все вещи, инструмент и запасной двигатель, а в середине можно было спокойно спать самому.

Для этого соорудил небольшой каркас и накрыл тентом от прицепной телеги к машине.

Весила телега и всего ничего, максимум килограмм семьдесят, можно было руками ее тащить, даже с вещами.

Но это конечно так, на всякий непредвиденный случай.

Груженная, она была килограмм под сто пятьдесят не меньше.

В общем к путешествию было все готово, к вынужденному путешествию, не хватало только денег.

Именно из-за них он не уехал осенью, а остался ждать весны.

Денег осенью было взять абсолютно негде, а та заначка, в размере шести тысяч, не позволяла начинать жизнь с нуля на новом месте.

Он остался ждать весны, надеясь, что к весне бычок, который был на откорме, наберет свой вес и его получится сдать на мясо, выручить столь необходимые в дорогу, и на первое время деньги.

Жизнь здесь, в Рязанской области, с гражданской женой, так у него и не сложилась.

Уже и дом вроде совместный построил, и хозяйства полный двор, но что-то в жене изменилось, и она доставала его по каждому поводу, а то и вовсе без всякого повода.

То ли эйфория от совместной жизни закончилась на втором году этой самой жизни, то ли ее внезапное и тяжелое заболевание наложили свой отпечаток на характер, но совместная жизнь стала просто невыносима.

Он прекрасно знал, как порой тяжела жизнь примака в чужой семье, но человек всегда надеется только на самое лучшее.

Надеялся и он, с азартом берясь за строительство сначала бани, потом скотного двора и наконец дома.

Практически уже все было построено, оставались незначительные доделки в доме, да не проведено отопление.

Но он уже жил в этом доме решив проблему с отоплением просто, снял печь-каменку с бани и поставил ее в прихожей, тем самым обеспечив тепло.

В свой дом готова была переехать и супруга в течении октября, но снова у них не заладилось в очередной раз, и они рассорились, на этот раз весьма серьезно.

Он остался жить в доме, а она по-прежнему в доме сына.

Он перестал приходить к ней кушать, питаясь тем, что Бог подаст, то есть с хозяйства.

Корова пока доилась, куры понемногу неслись.

Мясо, овощи тоже были с своего хозяйства, тратился лишь на хлеб и сигареты, в прочем от последних пришлось отказаться, докуривал окурки, которые собирал на черный день.

И в итоге этот день наступил, денег осталось, и то при жесткой экономии, на один только хлеб.

С января пришлось и корову пускать в запуск, молока не стало.

Ходил на речку, ставил «телевизоры» и донки.

Так и пробедовал до мая, поставив жене условие, что ему от нее не нужно ни копейки, но бычка он заберет себе, а с остальной скотиной, что хотят, то и делают.

Правда скотины то осталось всего ничего, корова, которая отелилась в марте и принесла телочку, бык на откорме, свиноматка с хряком, да гуси с курами.

Это не в прошлые годы, когда одних только свиней было по двадцать с лишним штук, да овец полтора десятка, коз штук по восемь, плюс корова с приплодом и птицы голов под пятьдесят.

Овец, коз, свиней он постарался вывести.

Мысль о том, что рано или поздно придется уехать, сидела в голове уже давно.

И вот это время пришло.

Жена через сына и дочку пыталась найти путь к примирению, но ничего из этого не получалось.

Все заканчивалось снова упреками и обидами с ее стороны.

Наконец дождался мая, приехали покупатели азербайджанцы.

Бычка он кормил вдосталь и надеялся взять за него приличные деньги.

– Здравствуй Кирилл…

– Вот и снова встретились… -проговорил невысокий плотный азербайджанец лет пятидесяти.

– Здравствуй Али…

– Что-то припоздал, я тебя ждал в двадцатых числах апреля…

– Кирилл дорогой, Али предполагает, а Аллах располагает, сам знаешь, как в нашем бизнесе…

– Ну давай показывай своего бычка Кирилл…

– Не обижайся, но в прошлый раз был все же дохленький бычок, я ег