Новосибирску посвящается

Ночь над городом поднимется луна, и зажгутся фонари и свет окон

Да растелится над речкой туман, закрывая очертанья берегов.

Крестом Невский смотрит в небеса, Позолотой круглых куполов.

Нынче дивная пришла весна, лед развесила под крышами домов.

Тихо, только лишь воркуют голубки и от этого спокойно на душе.

Раздаются тепловозные гудки, свистом сквозь колесный стук в той тишине.

В этом городе с рождения живу, а ему всего сто десять лет.

Здесь оставлю память и уйду, где быстро молодость прошла, ее уж нет.

Вот и утро за зарей и спал туман, а деревья, как кораллы в хрустале

И весна похожа на обман, да все, кажется как будто в феврале.

Вновь проснется город ото сна, на проспектах выключат огни,

Снова день войдет в свои права, и так весело щебечут воробьи.

Новосибирск и главный твой вокзал, я так люблю тебя любимый город мой,

Где у девчонок поцелуи воровал и возвращался только поутру домой.

Я часто любовался красотой твоей, как ты безмолвно над рекою нависал,

Как по июню пухом тополей ты тротуары и дороги засыпал.

И чужды мне другие города, Ты, Папа, улицами воспитал меня.

Я в них крещеный хулиганом навсегда Центросибирь любимая моя.

(Посвящается Новосибирску. Папа – не город 10.04.2003 г.).

Собор Александра Невского

Если кто вам скажет, что он имеет власть над своей жизнью, то он лжец – потому как никто не может ручаться за то, что с ним произойдет в тот или иной момент, ни за то, что волосок поседеет или упадет с его головы. Власть имеет над нашей жизнью только Бог.

На Короваева

(Новосибирский централ)

На Короваева стоит огромный дом,

Ребята смотрят с зарешеченных окон,

Кто ждет этапа, а кто-то ждет суда

Всех приютила центральная тюрьма.

Ай, мама, мама, я пишу родная

Какая наша доля не простая:

Здесь сырость в камерах и негасимый свет,

А здесь рассветов и закатов нет.

Сидят в осужденке после суда ребята,

На строгий, общий и особый ждут этапа.

Откроют робота и ФИО назовут

И под конвоем к автозаку поведут.

Ай, мама, мама, я пишу родная

Какая наша доля воровская:

Проверки, шмоны – подарок от козлов,

А маски шоу – подарок оперов.

А кто под следствием – тому все впереди:

Скамейка, суд и взгляд стальной судьи,

А коль не вышел в оправданье приговор,

То значит снова этот длинный коридор.

Ай, мама, мама, я пишу родная

Какая наша доля не простая:

А на прогулку провожает нас конвой

Классической походкой – руки за спиной.

Этап на зону – маленькую волю,

Как много люда разделяет эту долю

Через локалки проведут на карантин,

А в этом мире ты как будто бы один.

Ай, мама, мама, я пишу родная

Какая наша доля не простая:

Разделено у нас все по мастям,

Червушки к червям, а пиковые к пикям.

На Короваева стоит огромный дом,

Ребята смотрят с зарешеченных окон,

Кто ждет этапа, а кто-то ждет суда

Всех приютила центральная тюрьма.

Ай, мама, мама, я пишу родная

Какая наша доля не простая:

Стоит глухая кирпичная стена,

Ну а за ней новосибирская тюрьма.

СИЗО №1 транзитно пересыльная тюрьма на Караваева в Новосибирске именуемая «централом».

ОСУЖДЕНКА – камера в СИЗО, где содержатся заключенные, в отношении которых судебный приговор вынесен, но еще не вступил в законную силу.

МАСКИ ШОУ – спецгруппа быстрого реагирования в масках.

ЛОКАЛКА, ЛОКАЛЬНАЯ ЗОНА – отгороженные друг от друга участки жилой зоны, где расположены бараки для одного-двух отрядов.

КАРАНТИН – помещение для прибывших с этапом. Представляет он из себя, как и все бараки, барак в локалке, откуда запрещен выход. Обычный карантин длится две недели и предназначен для профилактики инфекционных заболеваний – если вдруг со свободы имеется какая-то инфекция, то она себя проявит локально, среди ограниченного количества людей в первые две недели и не распространится по всей зоне. Обычно всех в первый день осматривает врач (фельдшер) – в том числе описываются все татуировки и особые приметы – шрамы, большие родимые пятна, уродства.

ЧЕРВОВЫЙ ВАЛЕТ – мошенник высшего полета.

ПИКОВЫЙ – пиковыми называют людей на свободе и в тюрьм