Огненные стрелы надежды

Алик Рик

История о простом деревенском парне, который в одиночку бросил вызов силам тьмы и зла, решив избавить мир от их грозного и неприступного прародителя. Эта повесть о вечной борьбе добра и зла. Порой, чтобы победить вселенское зло, вовсе необязательно далеко ходить. Разгадка победы над силами тьмы может быть ближе, чем мы себе представляем…в нас самих. Неожиданные повороты сюжета и неординарный взгляд автора на привычные явления не оставят читателей равнодушными.

Алик Рик

Огненные стрелы надежды

Посвящается светлой памяти Александра Цымкалова – человека творческого и неординарного – последователя Мефистофеля и поклонника Владимира Высоцкого…

Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжёлое и самое верное наказание.

    Лев Толстой

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

НОЧЬ САТАНЫ

Косые лучи заходящего солнца освещали унылую степь. У самого горизонта, на фоне ярко-багряного зарева возникли едва различимые очертания двух всадников. По мере наступления темноты, фигуры незнакомцев становились всё ближе и чётче; их путь пролегал через небольшую весьма неприметную деревушку, чьё серое обличие в полной мере давало представление о тогдашней жизни русских крестьян. Их убогое существование не было парадоксом, а являлось вполне приемлемым и объяснимым явлением для начала девятнадцатого столетия.

Судя по разговору между наездниками, они не собирались останавливаться в этой глуши.

– Представляешь, как рассердится твой отец, если мы вернёмся домой только утром? – произнёс один из них – голубоглазый блондин, восседавший на огненно-рыжем скакуне.

– Думаю, он рассердится не более чем когда узнает о тайном «похищении» лошадей, – ответил другой.

Это был высокий широкоплечий брюнет, черты лица которого были присущи скорее представителю английской династии лордов, нежели внешности простого деревенского парня. К тому же манера поведения и умение изысканно держаться в седле определённо указывали на то, что в его происхождении нечисто.

История знавала немало случаев, когда незаконнорожденные дети высокопоставленных вельмож рассеивались по свету, находя приют у очага простых смертных. Однако истинное происхождение Афанасия – именно так величали брюнета – нам неизвестно, поэтому просто вернёмся к его тайному путешествию.

О друге нашего героя – Семёне, распространяться нет смысла, ибо его род пускал корни в исконно-русские земли и не представлял для окружающих особого интереса…

Тем временем всадники приблизились к деревне настолько, что могли отчётливо видеть первые неказистые избы.

– Давай-ка, прибавим ходу, – неожиданно предложил Афанасий, приподнявшись в седле, – и проскочим деревню галопом.

Его друг Семён не возражал.

Спустя минуту два великолепных жеребца, оглушая округу звонким цокотом копыт, вероломно ворвались в неприкосновенную тишину дремлющего селения. К внезапному шуму прибавился неистовый лай переполошившихся собак. Но густая тьма, плотно окутавшая селение, свела к неудаче столь смелый и отчаянный пробег юных наездников.

Буквально на окраине деревни, когда казалось, что все невзгоды и недоразумения позади, конь Афанасия зацепился копытом о камень и со всего маху рухнул посреди улицы, подняв внушительный столб пыли. Дикое ржание лошади и громкая ругань наездника стали неплохим дополнением к маленькому переполоху.

Через минуту наступила тишина. Собаки постепенно утихомирились, а на пустынной дороге остались лишь наши друзья, подавленные и озадаченные внезапной неприятностью.

Пока Семён останавливал свою лошадь и возвращался к другу, Афанасий уже поднялся из дорожной пыли и склонился над верным жеребцом. Бедное животное делало отчаянные попытки подняться на ноги, неустанно осыпая укатанный грунт судорожными ударами копыт.

– Что будем делать? – спросил Семён.

Афанасий промолчал, затем неожиданно швырнул на землю хлыст, крепко выругался и зашагал по дороге прочь из деревни.

– Афоня, ты куда? – обеспокоено крикнул ему вслед Семён, растерянно застыв между двумя скакунами.

Из ближайшего двора вышел невысокий худощавый старик. Держа фонарь на вытянутой руке, он приблизился к Семё