Встряска

Сергей Стасенко

«Боинг-737» выезжал из ангара одесского аэропорта. Чернявый улыбающийся техник, держа в одной руке пластмассовый стаканчик с кофе, а в другой штурвал, подгонял к разметочным линиям лайнер. Колеса замерли. Веселый техник пролил остаток кофе на логбук, чертыхнулся, выронил мобильный телефон, схватил салфетки и принялся вытирать жидкость с документа…»

Сергей Стасенко

Встряска

«Боинг-737» выезжал из ангара одесского аэропорта. Чернявый улыбающийся техник, держа в одной руке пластмассовый стаканчик с кофе, а в другой штурвал, подгонял к разметочным линиям лайнер. Колеса замерли. Веселый техник пролил остаток кофе на логбук[1 - Логбук – документ, в котором хранится вся информация о самолете.], чертыхнулся, выронил мобильный телефон, схватил салфетки и принялся вытирать жидкость с документа.

Внизу с трапа соскочил второй техник. Распахнул дверь. Заглянул в кабину.

– Антоха, чего это ты логбук в кофе купаешь?

– А иди ты!

– Пришел уже. Как бы отгонять назад не пришлось бандуру эту. Гроза собирается.

– Фиг. Моя смена через два часа кончается. Уже не мои заботы.

– Ты крут. А я заступил только.

Василич продолжал запускать приборы. Вдалеке от самолета замаячил заправщик. Грузовик двигался прямиком к «Боингу».

Через час, когда лайнер был заправлен, а ребята из кейтеринговой компании набили борт под завязку едой, в своем обширном кабинете здания аэропорта бушевал маленький мужичок. Заливаясь потом, он орал в трубку мобильного телефона:

– Как это команда опаздывает?.. Вы в своем уме?.. Это международный рейс. Черт бы вас побрал!.. Уволю всех… Мне плевать, что там у Ефремова… Сейчас же команду! Они должны были час назад бать на борту… Але! Але!

Связь оборвалась.

У входа в аэропорт остановилось пошарпанное такси. Водительская дверца хлопнула. Выскочил водитель в тертых шлепках, коротких шортах, тельняшке и надписью на фуражке «Одесса-мама». Распахнул заднюю дверцу. Показались ноги. Выбралась высокая дама. Она манерно задрала голову, не глядя под ноги, и, выходя из машины, зацепилась за болтающийся ремень безопасности.

– Твою мать! – ее лицо скривилось, но на ногах устояла, один каблук качался. – Глянь, что из-за твоего тарантаса с каблуком. Это ж «Витон».

– О, мамаша. Не боись. Не упала ведь? Ща я твой чемодан выпру.

– Какая я тебе мамаша? Меня…

– Ну, не папаша ж. Держи и будь здорова в Париже.

– …зовут Альбина.

– Рад знакомству.

– А в аэропорт занести?

– Занесешь. У меня заказ вон тусуется. Давай! – таксист побежал к стоящему в растерянности мужичку.

Нагло схватил его чемодан и бросился к своему такси. Альбина не успела оглянуться, как такси, взвизгнув покрышками, рвануло с места.

Девушка растерянно пошла ко входу. Там ее толкнул огромный мужчина. За ним, упершись в пол, плелся мальчик лет десяти. Папа мальчика плотно украшен всевозможными наколками, выглядывающими из-под майки. На запястье блестел «Ролекс». Татуировки на шее слегка прикрывала золотая цепь.

– Ой! – вполоборота бросил он. – Извиняй, мамаша!.. Че ты постоянно в пол зыришь? Там бабы голые? Прямо иди! – отец на ходу продолжал вычитывать сына.

Альбина остановилась.

– Какого лешего? – себе под нос. – Да я даже беременной никогда не была. Черт! – девушка выхватила из косметички зеркало, стала придирчиво осматривать свое лицо.

– Ни единого признака мамаши, – снова себе, но уже громко.

Девушка загородила проход. За спиной послышалось веселый галдеж. Двое высоких парней, облаченных в черные брюки и белые рубашки, с бородами и в кипах[2 - Кипа – вязанная шапочка, которую носят религиозные евреи – хасиды.], не заметив Альбину, налетели и снесли с ног «мамашу». Она уронила чемодан.

Веселые парни бросились поднимать чемодан, говоря что-то на своем языке. Альбина недовольно выпрямилась. Ребята помогли девушке, не дав ей ничего сказать, побежали к столпотворению у стойки регистрации.

Альбина подняла голову, до этого не обращая внимания на то, что творится вокруг, и ахнула.

В аэропорту царил хаос.

– Уважаемые пассажиры! Просьба не мешать проходить