Предисловие
Когда я был маленьким, мы с родителями переехали из крохотной квартирки в центре города в двухэтажный особняк. До сих пор помню, как я сидел в своей комнатке с видом на соседний дом и услышал торопливые шаги на лестничной клетке. Это мама бежала домой, сообщить мне о том, что скоро мы покинем тесную клетушку. Продавец дома согласился на то, чтобы скинуть цену и когда выпал снег мы выгрузились из машины, оказавшись во дворе нового жилища. Я стоял, сжимая в руках коробчонку с небольшим отрядом своих солдатиков, маленьким автопарком и коллекцией наклеек, с ужасом взирая на новый дом. Он же в свою очередь печально смотрел на меня тусклыми стеклами окон, грустно улыбаясь покосившимся крыльцом.
Отец тяжело вздохнул при входе в дом – он понимал, что предстоит долгий ремонт, зато мама сияла от счастья. Я в первый и последний раз видел ее такой красивой и светящейся от радости. Ее темно-каштановые волосы, кое-где выгоревшие за лето, упругими кудряшками выглядывали из-под капюшона шубки. На них попадали снежинки и не таяли. Мамино лицо было румяным и свежим, с него не сходила улыбка.
Моя комната располагалась под чердаком, что вовсе не радовало. Перед сном, я с замиранием вслушивался в тишину, которую нет-нет да и прорезал странный скрип половиц на чердаке, словно там кто-то ходил. Я мог поклясться, что слышал бормотание, шорохи и шепот. В голову пришла идея, которая казалась единственно верным объяснением: в доме живет еще кто-то, кроме меня, мамы и папы. Мне стали мерещится тени, блуждающие за окном, а ветер, завывающий в печной трубе, принимался мною за голос какого-то огромного, невиданного и невидимого зверя.
Будучи очень упертым ребенком и, к тому же, крайне любопытным, я не стал беспокоить родителей по таким пустякам. Решено бороться со страхами самостоятельно, хоть мне и было жутко оставаться дома одному, я стоически терпел все выпавшие на мою долю испытания. Лез на чердак, чтобы застать врасплох того, кто там ходит, но кроме пыли, паутины, каких-то свертков и старых книг, ничего интересного не обнаружил. Мне даже стало немного обидно, ведь чудовища в моей голове были вполне реальны, а на деле оказались только скрипучим полом да древним барахлом.
Страх, однако, никуда не делся, как и все, что к нему прилагалось. Плюс к этому набору добавились ночные кошмары, в которых ко мне приходили странные вытянутые существа с огромными глазами на черных лицах.
К родителям я обращаться не спешил. Я знал, что ничем хорошим это не закончится, потому что моего друга и товарища по всем настольным играм потащили к психологу после того, как он доверился взрослым и рассказал про лицо на потолке, которое появлялось по ночам и разговаривало с ним вкрадчивым шепотом.
Самое страшное началось после Рождества. С чердака меня тихонько звал по имени чей-то вкрадчивый голос. Это не был голос мамы или папы, он принадлежал незнакомцу. Я не болел, потому что когда я гостил у бабушки с дедушкой, все прекращалось. Стало невыносимо находиться дома в одиночку, а если приходилось, то по возможности делал уроки, наспех обедал и убегал в библиотеку. А однажды ночью я проснулся от того, что меня словно погладили по щеке. Я тут же вскочил, включил настольную лампу и просидел так до самого утра, не смыкая глаз.
Было решено что-то с этим делать. Такой расклад вещей меня совершенно не устраивал, хорошее ли дело – бояться находиться в собственном доме?
Мне было страшно залезать на чердак, но я делал это и приносил с собой упаковки с самым вкусным шоколадным печеньем, которое покупал на карманные деньги. Я раскладывал печенье, громко вслух говорил о том, что принес угощение. Каждый раз, приходя со школы, я здоровался с домом и с тем, кто был в доме незримым обитателем. Перед тем, как ложиться спать, я просил того, кто ходит в полусвете и не желает мне зла, оберегать меня от тех, кто прячется во стылом мраке и хочет туда утащить.
Удивительно, но все проделанное каким-то образом работало. Мне больше не было страшно, по ночам я мог спать спокойно, но печенье все равно подкладывал. Для того, чтобы перестраховаться, я нарисовал в голове образ монстра,