Идентичность

Леонид Подольский

«Идентичность» – многоплановый роман: это и семейный эпос, и повествование о странствиях еврейского народа (галуте), о жизни евреев в России, о государственном антисемитизме в СССР, об ассимиляции и о возрождении национального самосознания после Шестидневной войны, о диссидентах и «узниках Сиона», о героической борьбе за свое государство. О тысячелетнем русско-еврейском взаимодействии, о древней Хазарии и Руси, почему самосознание «малого народа» отличается от самосознания «большого народа».

Идентичность

Леонид Подольский

Дизайнер обложки Александр Кудрявцев

© Леонид Подольский, 2018

© Александр Кудрявцев, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-6975-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ИДЕНТИЧНОСТЬ

1

Одно из самых первых воспоминаний Лёнечки: они с Аликом, приятелем, ползут по широкому клеверному полю, обрамленному невысоким кустарником. Алик был старше, классе в третьем или четвертом, а Лёнечка совсем маленький. Зато у него есть игрушечный пистолетик, громко стреляющий пистонами, а у Алика ружье заменяла сучковатая палка.

– Стоп, прижались к земле, – скомандовал Алик. – Там хайгитлы. Пли! Пли!

Прежде чем Лёнечка вместо выпавшего пистона достал из кармана коробочку, зарядил новый и, лежа в траве, от чего модные брючки, привезенные папой из Вильнюса, и сшитая тетей Соней матроска выпачкались зеленью на коленях и локтях, – прежде чем Лёнечка сумел зарядить свой пистолетик и выстрелить, Алик успел расстрелять целый взвод неведомых хайгитл и, торжествуя, устремился брать в плен раненого языка.

– Кто такие хайгитлы? – стал расспрашивать на бегу Лёнечка.

– Немцы, – гордо объяснял Алик. – Они все время кричали «Хайль Гитлер».

– А ты сам видел хайгитл? – заинтересовался Лёнечка.

– Нет, я был еще маленький. Я не помню. А мамка, мы же в войну жили в Белоруссии, пока дом не сгорел, мамка видела. Один хайльгитлер даже долго у нас жил.

– Он что, и ночью кричал? – спросил Лёнечка.

– Все время. И днем, и ночью, – заверил Алик.

Когда Лёнечка вернулся домой, тетя Соня сильно расстроилась.

– Вывозил новый костюмчик. Зелень не сходит. Папа будет ругаться, – тетя ловко стащила с Лёнечки курточку, которую почему-то называла ковбойкой, и брючки и велела домработнице Марусе срочно стирать.

– Ах, этот Алик, – продолжала сердиться тетя Соня. – Вечно что-нибудь выдумает. Из-за его языка у Аликиной мамы обязательно будут неприятности.

Недели две назад Алик поскользнулся и скатился вниз с края глинистого обрыва. Сам он, к счастью, остался цел, зато единственные его штопаные-перештопанные брюки, перешитые из старых отцовских, все были перепачканы мокрой глиной и к тому же сильно порвались от ветхости. Аликина бабушка от расстройства стащила их с Алика и прилюдно лупила ими внука по голому заду. Лёнечка запомнил, что она сильно причитала и ругалась, потому что носить Алику больше было нечего.

– Что вы там делали? – спросила тетя Соня, указывая в сторону бревенчатых домиков, где располагался госпиталь.

– Воевали с хайгитлами, – гордо сообщил Лёнечка. Домработница Маруся громко рассмеялась, а тетя Соня отчего-то испугалась.

– Нельзя никогда говорить «Хайль Гитлер», никак нельзя говорить, за это очень сильно накажут, – стала внушать тетя. – Они очень плохие, страшные. Аликиного папу убили. И нашего дядю Лёву, а нас всех хотели расстрелять. И очень много людей сожгли в печах.

Лёнечка недоумевал, отчего так испугалась тетя Соня. Ведь они с Аликом защищали советскую страну, убивали страшных хайгитл. Про печи Лёнечка тогда ничего не понял.

2

На сей раз вместе с Юриком и Женей Макаровыми, Лёнечкиными приятелями, в сарае на резиновой надувной лодке сидела Валечка, их двоюродная сестричка, очень красивая девочка с кудряшками лет трех-четырех, внучка начмата. В госпитале и среди соседей начмат считался очень важной персоной. Бывший военный, кавалер чуть ли не всех орденов, в будние дни он ходил в кителе без погон и в хромовых сапогах, смотрел на окружающих пристально и оцениваю