Киностудия

Андрей Волков

Роман "Киностудия" Андрея Волкова переносит читателя в уже далекие 80-е года прошлого века. Лето 1988 года. На съёмочной площадке встречаются юная начинающая актриса и молодой пиротехник, бывший студент университета. Любовь, ревность, ссора и горькая разлука. А затем новая встреча, спустя двадцать лет и даже не в другой стране, а на другом континенте.

Андрей Волков

Киностудия

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Год 1988

1

Деревянные корпуса турбазы «Отрадная» стояли у подножия высокой горы. С её вершины открывался прекрасный вид на окрестные хребты и горы. Внизу лежала долина, где брала своё начало река, а по краям раскинулся густой хвойный лес. Сама же гора имела довольно сложный рельеф: нагорные террасы, длинные покатые склоны, альпийские луга. В зимнее время турбаза была раем для любителей горных лыж, летом же попросту пустовала.

В уютном затемнённом холле одного из корпусов, возле дровяного камина сидели мужчина и женщина. За окном уже вторые сутки шёл затяжной осенний дождь. В холле пахло заваренными травами, жжёными поленьями. Мужчина время от времени ворошил железной кочергой тлеющие угли в камине, ломал руками сухие ветки, подбрасывал их в огонь. Женщина заворожено глядела на вспыхивающие с новой силой языки пламени, прислушивалась к потрескиванию дров. Её звали Полина Блынская. Она молодая столичная актриса, приехавшая на съёмки в эти края. Он инструктор по горным лыжам Борис Чащин, летом работавший техником-смотрителем. Чащин обосновался здесь четыре года назад. Никто не знал, почему он с тех пор не покидал эти места. Даже во время летних отпусков он оставался на турбазе. Говорили разное: в частности, что в недалёком прошлом он был спортсменом, объездившим пол Европы, потом алкоголиком, а ныне это человек потерявший вкус к жизни. Ещё поговаривали, что всё своё имущество после разводов он оставлял бывшим жёнам, оттого и прозябал в этой глуши. Его считали отшельником. В его номере похожем на келью не было телевизора, и он не читал газет. Кастелянша и вовсе за глаза называла его дикарём. «Одно что в лохмотьях не ходит», – говаривала она. Правда, в его номере было немало книг. Но и эта библиотека уже давно не обновлялась и не пополнялась. Изредка Чащин смотрел футбол в холле турбазы, да и то без малейших эмоций. Всё остальное, казалось, его и вовсе не занимало.

Чащин вновь перемешал кочергой тлеющие угли. Из камина полыхнуло жаром.

– В Москве, наверное, сейчас хорошо? – равнодушно спросил Чащин.

Девушка словно очнувшись от своей задумчивости, бойко поглядела на Чащина и пожала плечами.

– Так, ничего.

– А когда приедет остальная киногруппа? – спросил он.

– Это вопрос, скорее, к синоптикам, – улыбнулась она.

– Завтра обещают прояснение.

– Скорей бы уж, надоел этот трёхдневный простой.

За дверью послышался шум шагов, шарканье обуви о металлическую решётку. Полина и Чащин в ожидании поглядывали на дверь. Но расшаркивание продолжалось довольно долго. «Деликатные»– пронеслось в мозгу у Чащина. Наконец дверь скрипнула, приоткрылась и в её проёме показалась сутулая фигура студийного администратора в намокшей штормовке. Поздоровавшись, он вошёл в холл, ведя за собой ещё двоих. Первым был невысокий, полноватый, круглолицый мужчина в клетчатом пальто и кепке. «Ну и погодка»– произнёс он и встряхнул капли воды с зонта. Следом за ним вошёл элегантный высокий молодой человек в чёрном кожаном плаще и широкополой шляпе. Мужчина поставил на пол огромный чемодан, ловко сорвал с головы шляпу, откуда обильно потекла вода, и улыбнулся присутствующим.

– Гарик! – взвизгнула Полина и вскочила с места.

– Ба, Полина! – воскликнул Гарик и широко развёл руками. – Богиня киностудии! Фея съёмочной группы и Пальмира павильона! Дай, дай я на тебя погляжу хорошенько. – Гарик подошёл к ней вплотную. – Всё так же чертовски неотразима. Признавайся, сколько ты разбила мужских сердец? Сколько было суицидов?

– Познакомьтесь, Боря, это Гарик. Большой артист и льстивый лжец, – сказала Полина.

– Боря, вы приглашены на пикник. Возражения не принимаются, – бодро зая