Назад к книге «Откровения Последнего Пророка» [Дмитрий Дубов]

Откровения Последнего Пророка

Дмитрий Дубов

Новый пациент психиатрической больницы одержим навязчивой идеей о пришествии в мир Последнего Пророка. Актаков – врач-психиатр отделения, куда помещают больного, оказывается вовлечён в странные представления того о происходящем вокруг. Однако ему ещё предстоит разобраться, где реальность, а где сплелись бредоподобные фантазии новенького.

Романтик канет в Лету,

а пессимист – в безмолвие.

Я не могу спать. Мне кажется, что они ползают по мне, выискивая место, в которое удобнее будет вонзить свой маленький огненный трезубец. Они везде: на ногах, на руках, на теле. Их ужасные физиономии ухмыляются во тьме. Я знаю, кто они такие, и откуда у них эти отвратительные рожки и трезубцы.

Это началось не так давно, когда я шатался по улицам и слушал то, что говорят люди. Праздность, конечно, не самое лучшее состояние, но, видимо, уже тогда я подспудно знал, чего надо ждать.

Ну вот, опять. Я забираюсь под одеяло, а им только этого и надо. Они не могут жить, чтобы не мучить. Но почему меня? Из-за чего же они решились взяться именно за меня?

Я не могу спать.

Каждую секунду я ожидаю удара маленьким трезубцем куда-нибудь в бедро и боли, которая последует за этим ударом. Но они пока что не бьют, а просто ползают по мне, доводя напряжение нервов до предела, как будто хотят свести меня с ума. Иногда мне кажется, что именно так они и мучают своих жертв. Я не спал уже сотни часов и теперь вряд ли когда-нибудь смогу это сделать.

Однажды я пытался стряхнуть их с себя, но они все куда-то попрятались и мои попытки остались безуспешными. Я представил, как они злорадствуют по этому поводу, как ухмыляются. По всей видимости, им доставляет нездоровую радость вот так издеваться над несчастным человеком.

Я чувствую кожей, как один из них сейчас ползёт вверх по моей ноге. Но если я посмотрю туда, то никого не увижу. Они прячутся.

Но я отвлёкся. Возможно, это единственное, что я смогу написать, так как человек просто не может жить без сна. Возможно, слишком часто буду отвлекаться, потому что моя нервная система напряжена до предела, но, в любом случае, я постараюсь написать о том, что узнал за последний месяц. Если мне не изменяет память, этот месяц назывался Октябрём.

* * *

– У нас новый пациент! – крикнула медсестра психиатрической больницы врачу, входящему в двери.

– Ну и что? – спросил он.

– Так-то, конечно, ничего, просто он такую замечательную чушь городит, – смутилась медсестра.

– У нас половина пациентов чушь городят, – ответил ей врач хмурым голосом.

Сегодняшний день у него определённо не заладился: с утра поругался с женой, потом не смог найти галстук, кот нассал в ботинок, а когда он уже вышел из подъезда и думал, что неприятности миновали, то какой-то козёл-водила обдал его грязью из лужи, образовавшейся после ночного дождя. Всё было плохо, а тут ещё эта вертихвостка пристала с новым пациентом, чтоб её…

– Но Иван Фёдорович… – начала было медсестра.

– Я уже сорок два года, как Иван Фёдорович, – сорвался на неё врач.

Это было истинной правдой – он уже сорок два года был Иваном Фёдоровичем. Если быть точным, то сорок два года, три месяца и восемнадцать дней.

Иван Фёдорович Актаков большую часть своей жизни отдал психиатрии. Ему казалось, что он может вылечить любого, даже самого тяжёлого больного. Что, к сожалению, являлось иллюзией. Он понял это совсем недавно, когда якобы излечившийся пациент ни с того ни с сего убил всю свою семью, включая маленькую собачку и хомячка. Он потом оправдывался, что видел всяческих демонов, но на самом деле…

На самом деле Иван Фёдорович всегда подозревал, что большинство его пациентов неизлечимы. Вот и ещё один бедняга свихнулся. Может, так проще жить?

– Я просто хотела сказать, что Вам надо заполнить необходимые документы, – похолодевшим тоном сказала медсестра.

Их можно было сопоставлять и противопоставлять друг другу. Актаков – высокий брюнет с прямыми волосами. С возрастом у него наметилось брюшко, но в целом он держал себя в форме. Карие глаза бросали на всё острый и цепкий взгляд, и казалось, что ничто не могло ускользнуть от него. Медсестра