– Суд удаляется в совещательную комнату…
В течение всего заседания Антон не сводил глаз с молодой адвокатессы, пришедшей защищать его оппонентов. Смотрел он на неё снисходительно, главным образом, пой той причине, что она, по его мнению, допустила одну из грубейших адвокатских ошибок, допускаемых его коллегами в гражданских делах – она пришла в процесс вместе с доверителями. Специфика гражданских дел и их отличие от уголовных состоит именно в том, что в 90% случаев присутствие в заседаниях самих сторон не является обязательным. Наши граждане, отличающиеся скандальностью и взрывными чертами характера, сами спешат впереди своих адвокатов и представителей в суды и прочие юрисдикционные органы, жаждут встречи с судьёй и неистово сокрушаются, стоит служителям Фемиды высказать им в глаза своё мнение о них, практически никогда не совпадающие с их собственным. И причина, как ни странно, опять-таки даже не в глубокоуважаемых представителях судейской профессии, а в том, что, по меткому русскоязычному выражению, беда тому, кто является в чужой монастырь со своим уставом. Судьи, а равно – кровельщики, шахтёры, сварщики – привыкли общаться на языке, чуждом основной части русскоговорящего населения в силу полной правовой безграмотности последнего. Эдакий узаконенный сленг. И оттого, когда с ним начинают разговаривать на языке, отличном от их наречия, они, если не приходят в ярость, то проваливаются в произвольно образовавшуюся между ними и их посетителями яму непонимания, увлекая заодно за собой своего собеседника. Вот вам и непонимание. Вот вам и причина, по которой в последнее время так возросла престижность профессии адвоката – посредника между отправителем и адресатом правосудия. Вместе с тем, далеко не всегда доверитель доверяется адвокату всецело, предпочитая личным присутствием в суде, как он считает, контролировать качество работы юриста, а в действительности – зачастую мешать ему в своей работе. Имевший за плечами 10-летний стаж адвокатской деятельности Антон хорошо это знал. Ему не понаслышке были известны случаи, когда, поднимаясь с места после выступления правозащитника, клиент двумя-тремя словами так ломал правовую позицию своего адвоката, что от неё камня на камне не оставалось. А доведись ему ещё и вступить в диалог с председательствующим судьёй – вообще пиши пропало, ещё и Бог знает, сколько времени потратишь, прежде чем восстановишь махом испорченные отношения со служителем Титаниды, завязавшей глаза перед контрольным взвешиванием. Потому-то и пожалел Северин свою малоопытную коллегу по цеху. Сейчас он смотрел на неё только как на коллегу, но, сложись в его теперешней жизни менее насыщенная амурная картина, не преминул бы возможностью пригласить девицу в ресторан, как это раньше говорилось, со всеми вытекающими из чашечки кофе последствиями. Хотя…
На этой мысли Антона прервала секретарь судебного заседания со словами:
– Пойдёмте на оглашение.
Когда стороны перешагнули порог кабинета, судья бесстрастным голосом стала оглашать итоговую часть вынесенного решения:
– Суд решил: исковые требования удовлетворить. Признать недействительным договор…
Исход дела Антона порадовал. Чего нельзя было сказать о хитром армянском дельце, в мгновение ока оказывавшемся без дома. Правда, незаконно и обманным путём приобретённого, но от этого его ценность в глазах титульного собственника не падала, а, напротив, возрастала. Не успел Антон мысленно сосчитать и потратить гонорар от этого дела, как всё тот же судейский голос объявил судебное заседание открытым. Минуту спустя, Антон, послав снисходительный взгляд терзаемой невольными клиентами оппонентке, выбежал из здания суда, прыгнул в машину и, в ужасе взглянув на часы, что было сил вдавил в пол педаль газа.
– Ты как всегда… – недовольно пробурчала милая девушка лет 30—35, нетерпеливо ожидавшая его у входа в другой суд, располагавшийся на другом конце города, садясь в машину адвоката.
– Ты даже не представляешь, насколько права, – с улыбкой хлопнув задней дверцей, Антон извлёк с пассажирского сиденья машины огромный букет алых роз и вручил его своей спутнице. – Как всегда с цветами