Не подымается мгла,
чтобы не смог я прийти
и чтобы ты не смогла.
Ф. Г. Лорка
Сначала он задыхался, и это продолжалось целую вечность. Потом вечность закончилась, воздух прошел через опухшую гортань, человек инстинктивно перевернулся на живот и понял, что завернут в простыню и лежит на чем-то упругом и шатком. Руки вцепились в ткань одеяла и в стальную раму раскладной кровати. Человек скорчился, преодолевая спазмы в мышцах. Отдышавшись, он приоткрыл глаза, но увидел лишь неопределенную картину полутемного пространства и чей-то расплывчатый черный силуэт.
– Вы слышите меня, гость? – произнес силуэт, и эти четыре слова отозвались в висках болью.
– Да… – короткий ответ дался «гостю» с трудом, попытка говорить закончилась сначала кашлем, потом сиплым невнятным шепотом.
– Вспомните что-нибудь, – продолжал настаивать силуэт, причиняя этим звуком страдание. – Скажите, как вас зовут.
– Тэн… – прошептал человек. – Тэн… Цилиан…
Шум в ушах сначала усилился до грохота прибоя. Потом в плечо вонзилась игла инъектора, и волна схлынула, боль сделалась терпимой.
– Отлично, память у него восстановилась, – произнес силуэт, в этой, адресованной кому-то третьему реплике явно сквозила гордость.
Цилиану приподняли голову, холодный металл кружки прикоснулся к губам и зубам.
– Не паникуйте. Дышите медленно. Вот так. Теперь пейте.
Вода в кружке оказалась тепловатой, с привкусом неизвестного медикамента, Тэн едва протолкнул ее в горло.
– Что вы чувствуете? Что у вас болит?
– Шея.
– Это пока что нормально. Встать сумеете?
– Нет.
– Зрение в порядке?
– Нет.
– Плохо. Впрочем, ладно, не все сразу.
Собеседник Тэна отошел, наверное, чтобы избавиться от пустой кружки, потом вернулся и наклонился над Цилианом, который кое-как сфокусировал зрачки, стараясь получше рассмотреть незнакомца.
Парень был молод, вероятно двадцати с чем-то лет, но уже получил тот налет жесткости, который создает опасная жизнь. Худое плохо выбритое лицо осунулось. Отросшие русые волосы падали на уши. Темные близко посаженные глаза имели характерный блеск. Мутант. Псионик. Тэн вздрогнул.
– Вы помните, отчего болит ваша шея? – поинтересовался русоволосый.
– Меня повесили. В Мемфисе. За убийство. В котором я не виновен, – хрипло выдавил Цилиан.
– Все верно. Вас лишили жизни и постарались сделать смерть потяжелее. Отмерили веревку покороче, чтобы не сломался позвоночник.
– Я… задыхался. Это помню.
– Да, у вас была медленная асфиксия. Потом сердце остановилось, тело сняли и бросили. Может быть, на снег, может быть, сразу в дьюар с жидким азотом. Во всяком случае, в дьюаре мы вас и нашли. И вас, и остальных. На заброшенном складе. Видимо, приготовленных к отправке покупателям трупов, но потом забытых. Ваши руки оставались связанными, на шее сохранился обрывок петли.
– Зачем… все эти… подробности?
– Чтобы вы поняли ситуацию.
– Я ее понимал. Я не был так наивен.
Цилиан, попробовал приподняться, но не удержался на дрожащих от слабости руках и рухнул назад, на раскладную койку.
– Что стало с другими казненными? – спросил он, когда дрожь и тошнота отступили.
– Мы разморозили все дьюары, нашли там десятерых. Семеро были мертвы, причем, давно. Еще у двоих уцелело тело, но распался мозг. Вас я сумел спасти, личность сохранилась, и это большой успех.
– Спасибо.
– Да не за что, – сказал парень и сухо улыбнулся углом рта. – Если честно, вам просто повезло, – добавил он. – Торговля телами незаконна. Они очень торопились, не выждали положенные полчаса и сняли вас с виселицы в момент клинической смерти. Обычно мозг в асфиксии умирает, но вы, вероятно, контактировали с сенсом перед казнью. Причем, долго. Иногда это помогает. В любом случае, с вами пришлось повозиться, и я рад, что возился не зря.
– Как вас зовут?
– Для вас пока – просто Райт.
– Какое сегодня число?
– Тринадцатое января.
– Значит, я провалялся мертвым в азоте почти два месяца?
– Не два месяца. Три года и два месяца. Я же сказал – склад оказался заброшенным.
Цилиан ответил не сразу. Он был ошеломлен. Прикоснулся к шее и ощутил под пальцами свежую и болезненную странгуляционную борозду.
– Три года…