Все началось со лжи

Клара Колибри

Девушка была юна, чиста, доверчива и мечтала, как многие в ее возрасте, о принце. Тот к ней явился. Покорил, соблазнил и… не бросил, а вцепился железной хваткой. А потом выяснилось, что и не принц он вовсе, а… за знания о том, чем занимался, полагалось распрощаться с жизнью.

Я стояла у плиты и жарила котлеты. Рассеянный взгляд был устремлен в кухонное окно, прошелся там по еще заснеженным кустам и газонам, а потом как приклеился к пересечению почищенных дворником от снега асфальтовых дорожек. Обычно я туда смотрела, когда ждала мужа домой с работы. Возвращаясь после трудового дня, он всегда, приближаясь к дому, проходил именно там. Сейчас было еще слишком рано, чтобы поглядывать в ту сторону. Поэтому я отговорила себя интересоваться тем направлением и перевела взор на плиту, где в кастрюльке кипела отварная картошка, и скворчало масло на сковородке.

Эта кухня и эта самая плита были моим рабочим местом уже более семи месяцев. Ровно столько было сроку нашему браку. Мой супруг, инженер-технолог на московском заводе, был человеком исключительной пунктуальности. Сразу после работы он всегда спешил домой. И если я не давала ему никакого задания, а именно, возможно зайти в магазин за хлебом, там, или еще какой необходимой малостью, то всегда в одно и то же время выходил из маршрутки, делал с десяток шагов до того самого пересечения дорожек и задирал голову в направлении нашего дома. Его взгляд каждый раз устремлялся к высокому десятому этажу, находил родные окна и меня, его жену, в одном из них. Дальше шел неизменный ритуал помахивания рукой. Он не нарушился ни разу за все семь месяцев. Это сколько же было в маханиях? Если было считать, что в месяце от двадцати до двадцати трех рабочих дня, то всего получалось… Довольно много.

Я повздыхала немного над своими подсчетами, а потом заставила себя снова заняться приготовлением ужина. Потыкав вилкой картофелину, пришла к выводу, что она еще совсем сырая. Поэтому снова прикрыла крышкой кастрюльку и сделала нагрев конфорки поменьше, чтобы вода не выплескивалась на керамическую поверхность плиты. После этого занялась переворачиванием котлет. Их румяные бока радовали глаз, и уже минут через десять сковороду можно было снимать на специальную подставку.

Выходило, что мне еще и оставалось только сделать овощной салат. Достала из холодильника огурцы и помидоры, а вместе с ними укроп, помыла под проточной водой, немного подсушила, после чего принялась все нарезать и смешивать в объемной миске. Муж не любил, когда я заправляла овощи сметаной или майонезом. Ему нравилась заправка растительным маслом. Чтобы ему угодить, я тоже приучила себя именно к такому салату. Почему поменяла свой вкус? Сама не знаю. Просто подметила, что ему это было приятно. А раз от меня требовалась такая малость, чтобы угодить хорошему человеку, то почему бы не сделать этого?

Мне отчего-то вспомнилась наша первая встреча с Виталиком. Поневоле, на губах моих заиграла улыбка. Какой маленький и скромный эпизод в жизни, а каким поворотным он оказался, подумать только. Представьте, август месяц, сквер в три часа дня. К этому времени мамочки с колясками, неизменные обитательницы кусочка природы в душном летнем городе, разбредались до вечерней прохлады по домам. Почти все дорожки были пустынны и в моей полной власти. В моей и Ричарда. То есть я гуляла там со своей собакой. Вернее, с таксой. Выделяю породу не случайно. Потому что еще Чехов сказал, что есть люди, есть собаки и есть таксы. Так вот, хочешь, иди прямо, а можно было свернуть на боковые тропы, и никому мы с ним не мешали. В эти часы я спускала Ричарда, и он с удовольствием носился по скошенному газону и играл с редкими опавшими уже и подсохшими листьями. А те шуршали, рвались и крошились под его лапами. Обычный день, обычный для нас час, времяпровождение тоже ничем не отличалось от тех, что были накануне и вообще, долгое время до того.

Я присела на скамейку. Ричард поносился еще вокруг немного, а потом тоже попросился на лавочку. Когда в конце дорожки показался мужской силуэт, он насторожился. Поднял