Рай. Здесь ничего нет. Часть II
Александр Александрович Ярченко
Вторая часть сборника стихотворений "Рай. Здесь ничего нет". Содержит нецензурную брань.
Исповедь проститутки
Взяв вожделенные монеты,
Оставленные на столе,
Проигнорирую кареты,
Поставленные во дворе,
Выкуривая сигареты,
Настрелянные у мисьё,
Я вспоминаю все минеты,
За хлеб, за воду, за жилье.
Про других
Занимаюсь онанизмом
С пистолетом у виска
Кончил. Выстрел?
Вновь осечка.
Начинается тоска.
Я известный папарацци,
Папарат сломался мой -
Нету денег, есть зарплата
Каждый вечер, лишь стемнеет,
Возвращаюсь я домой.
Я прикольная девчонка,
Эпитафией зовут
Только вышла из пеленок
Надо мной уж все ревут.
Я комический герой
Называюсь геморрой,
Будет мир стоять на страже
Не присев на часик даже.
Скорбим и помним, наш любимый папа
Надгробная плита
Ты стал одним из ста,
Из миллиона,
Умерших существ.
Не уходя в больницу,
Лежал как пес ты
Дома умирая,
А под окном
Играли и смеялись
Детишек, не умерших еще стая.
Душа твоя отделалась от тела,
К туннелю света тут же полетела
И не спасут старанья докторов,
Пришедших в дом, по зову оперов.
К наследству прикоснулась,
Не любящих детей, скупая лапа,
А на венках сверкает надпись
"Скорбим и помним, наш любимый папа"
Мне кажется я умираю
Люди, мне кажется я умираю
Я умираю, кричите «Ура!»!
Странно, если кто-то захочет проститься,
Но если хотите, приходите с утра
Я буду ждать вас, над собою летая
А тем, кто успеет, улыбнусь перед сном.
Что же ты плачешь, малыш? Не надо!
Я уже стал пылью многих дорог
Если умру я, так суждено,
Так значит решило существо из рая.
Как вы его называете? Бог?
Davidoff
А знаешь? быть чужим тебе
Не очень-то и больно.
Ты любишь лишь себя,
Я не люблю попкорна.
Ты любишь дороговизну,
А я люблю крушить казну.
Ты любишь попс и рок одновременно,
Мы встретимся на небе непременно.
Я каждый день жду осень:
АГТУ. Солнце. Ровно восемь.
Английский. СМС. Рок музыка.
Стою с сигаретой в руке,
Davidoff чуть дымит.
Я слышу голос солнца,
Я знаю кто за всем стоит…
Davidoff
. Год спустя
Письма из рассылки новостей,
Чувства из-под книжных страниц,
Лица с обложек журналов,
Перед рекламой падают ниц.
Опять курил Davidoff,
Опять в глазах темно.
От кучи модных видов,
Пролезших сквозь окно.
Какой ты будешь чай?
Наверно буду кофе.
Какой же будет май?
Надежда лишь на Бога,
Он ведь в этом деле профи.
Картинки маслом
На бутерброде
Сашка, ведь ты умер?
Да нет же, жив я, вроде…
Le Sarcasme
Гламурный век
Испортил лик твой прежний,
Вульгаризовал красу.
Ты, вне сомненья,
Человек успешный.
Продолжила судьбы ты полосу.
Услады светские,
Тебе теперь не в диво.
Домой под утро возвратиться -
Тоже не порок.
Но знай, что за спиной
Твоей, идет ревниво,
Огниво прошлого
Твой никудышный рок.
The world on the wall
Мир, где кумиры,
Останутся вечно молодыми,
Где будут живы те,
Кого давно уж с нами нет.
Вот курит Цой,
Внимательно смотря в твои глаза.
А вот Король и Шут,
Совсем ведь молодые.
Ну сколько им здесь?
Двадцать? Двадцать пять?
Их мир еще заполнен волшебством,
А не деньгами и попсовой славой.
Напротив, Кинчев, ему здесь 23 -
Такой же, как и мы -
Обычный неформал.
Вот Курт Кобейн -
Отпетый хулиган,
Но взгляд всегда серьезен.
Вот, смотришь на него,
И кажется, что включишь телевизор,
Найдешь, тогда еще существовавший,
Коммерческий канал,
И увидишь,
Там, его концерт, где он живой…
Концерт, прямой эфир…
А на Останкино покажут Цоя,
В обнимку с Кинчевым,
С Науменко… С Чумой…
И Янка рядом заиграет на гитаре,
И запоет волшебный Башлачев…
Альтер Натива
Расскажи мне о солнце,
Что мешает нам спать,
О любви между нами,
Что не дважды два пять,
О стихах и о прозе,
О зиме и весне.
Расскажи-же…
Не надо,
Просыпаться во сне.
Ты поведай мне сладость
Нежных слов перед сном,
Нам немного осталось,
Нас не будет потом.
Б
Хоть ты бы
Чуть-чуть бы,
Моргнула б
Немного,
И стала б
Яснее б
Немного
Дорога,
А я бы
Немного б
Умножил
Те сроки,
Которые б
Вышли
В конце бы
Дороги.
А было б
Неплохо
Если бы было.
Без