Часть первая

1

Очень богатый генерал в отставке Вадим Ильич Серов решил написать психологический роман с интригующе неординарным сюжетом… Серов разбогател совершенно законно, поскольку унаследовал он завидные пакеты акций, несметные банковские счета, фармацевтические заводы и фабрики, земельные участки, столичные квартиры и роскошные дома от своей бездетной младшей сестры, умершей от рака горла…

Просторный двухэтажный дом, в котором теперь обитал Серов, находился поблизости от буйной речки в густых лесах на горном юге. Прочный, капитальный дом с двумя плоскими башнями, канализацией, пристройками, очистными сооруженьями, сараями, баней и трёхметровой оградой был сооружён из твёрдого серого камня, а вершину забора обвивала спираль из колючей проволоки. К лесной усадьбе скрытно были подведены все необходимые коммуникации: газ, электричество, кабельное телевиденье, телефон, Интернет и вода. Во дворе из чёрной брусчатки имелся колодец с мощным насосом и с расписным узорчатым журавлём для декора… Серову ретиво прислуживали сектанты-молокане из соседнего селенья; усердную челядь набрала и вышколила ещё сестра отставного генерала… В этих глухих дебрях, кроме молокан-духоборов, никаких других жителей в окрестностях больше не имелось… Усадьбу охраняла свора кудлатых и вышколенных овчарок…

Заслуженный генерал на пенсии Вадим Серов был чуть выше среднего роста, мускулист, худощав и жилист. У него были красивые и слегка припухлые губы, тонкие и длинные пальцы пианиста-виртуоза, чуть округлый подбородок, немаленький нос с горбинкой и матово-смугловатое лицо, которое часто румянилось после утреннего бритья и умыванья. У Вадима Серова ещё сохранились его собственные зубы, хотя и с тремя немецкими пломбами; а на левом коренном зубе была стальная коронка. Серов ещё не облысел, и его густые седоватые волосы были почти всегда очень коротко подстрижены, но если невзначай они вырастали, то лохмато свивались по-цыгански в кудри.

Серов, кроме родного среднерусского наречия, знал в совершенстве ещё два языка: английский и французский. С запинками изъяснялся ещё и по-испански… Серов имел боевые ордена и медали, именное наградное оружие, и был он в своей специфической и секретной сфере весьма авторитетен… В его храбрости ни разу не усомнился никто… Он считался мастером смертоносной рукопашной борьбы…

Серову почти болезненно мечталось, чтобы яркая память о нём сохранилась не только в секретных рапортах, в аналитических докладах и в строго конфиденциальных архивах и депешах. Именно поэтому и решил Серов заняться высокой литературой и выбиться в классики; он весьма самоуверенно полагал, что он вполне способен сочинить нечто подобное «Мыслям» Паскаля, «Опытам» Монтеня и «Афоризмам и максимам» Ларошфуко. Но более всего хотелось Вадиму Серову сочинить именно психологический роман, в котором будут яркие вкрапленья из его собственной биографии… Серов не имел права писать мемуары, поскольку его деятельность была совершенно секретной…

Канва его чудесного романа должна быть традиционной: жизнеописанье, карьера и душевный мир юного честолюбца. Но детали, подробности, сцены, картины и мысли в этой загадочной, утончённой и захватывающе интересной книге должны непременно впечатлять уникальностью!.. И тогда все дотошные критики восторженным и дружным хором провозгласят его великолепный роман шедевром, а затем и потребуют немедленного включенья сей назидательной книги в школьную программу!.. А вскоре к гениальному, но весьма скромному автору нагрянут острые и шумливые интервью, ажиотаж, слава и самые почётные премии…

Серов справедливо полагал, что денег на широкую рекламу своей книги хватит у него с избытком. Оставалось только сочинить роман!.. И несколько страниц с описаньями утлой деревни, в которой родился герой, были уже набросаны…

К усердным литературным трудам Вадима Серова подвигнул внезапный и совершенно для него неожиданный страх перед смертью. А ведь генерал Серов очень много воевал, и никогда прежде он особенно не пугался собственной гибели. Но теперь на безмятежном и по-барски комфортабельном отдыхе у Серова вдруг мучительно возник назойливый