Часть 3. Острие копья

Алый —

Любимый цвет

Моего наконечника.

(«Песня стрелы» – индейцы оджибве).

Дайте в бою отведать мне,

Дайте отведать, вправду ли

Я на свете живу?

(«Вправду ли» – песня индейцев поуни).[1 - Здесь и далее эпиграфы из книги «Покуда растут травы… Антология мифов, традиционной и современной поэзии, легенд индейцев и эскимосов США и Канады». Якутское книжное издательство, 1988.]

1

Михаил бойко вёл машину в плотном потоке транспорта. Александр смотрел по сторонам и чувствовал, что вместе с уплывающими назад знакомыми улицами, остаётся за спиной и вся предыдущая жизнь с заботами и проблемами. А впереди предвиделось удивительно красивое будущее.

На выезде из города Александр попросил остановить у хозяйственного магазина.

– Перекури минутку, кое-что из инструмента купить надо, хоть на первое время. У меня же ни топора, ни лопаты нет.

– Тьфу! – Михаил, уже съехав на обочину, вывернул руль и надавил на газ. – Что я, не человек что ли? Всё там у меня есть, и топоры, и лопаты, и грабли, и ведра! Не повезу же я всё это в город!

Александру стало неловко, перевёл разговор на пустяки.

Часа через три Александр предложил:

– Не пора ли перекусить? Зоя курицу пожарила, огурчики есть.

– Километров через двадцать хорошее местечко будет. Я там всегда останавливаюсь, как к брательнику еду. Там и перекусим.

Они свернули у моста через какую-то речку. Проехали немного и остановились на крошечной полянке у громадного кедра, уцепившегося узловатыми корнями за самый берег.

– Уроды! – в сердцах хлопнул дверцей Михаил. – И здесь всё загадили! – на полянке валялись пакеты, бутылки, пачки из-под лапши. – А такое место было замечательное! Не буду больше здесь останавливаться.

Они сели на самом берегу спиной к мусору. Александр достал припасы. Чистенькая речушка тихонько журчала среди камней. В тени валунов на берегах кое-где сохранился лёд. Лес был ещё по-зимнему серый и прозрачный, и только кедр над головой весело зеленел в солнечных лучах.

– Посажу кедры на участке, – мечтательно сказал Александр, подбрасывая Норду косточки.

– Правильно. Я всё собирался, да так руки и не дошли, если бы в первый год посадил, уже, наверно, орехи были бы.

Около шести часов Михаил подрулил к воротам Пасхиных. Из дома выбежала Лариса, за ней появился Петрович.

– Ну, молодцы, добрались! – сказал Пасхин, здороваясь. – А вещей-то, вещей! На две семьи хватит! – пошутил он.

– Он ещё лопаты покупать собирался, – в тон Пасхину пошутил Михаил.

Засмеялись, задымили сигаретами.

Норд выскочил из кабины, потянулся, пометил столбик калитки и без опаски, виляя хвостом, пошёл здороваться с хозяйским псом.

– Идите, хоть чаю попейте, сразу за свои соски! – заругалась Лариса.

– Правда, пошли чайку с дорожки, а потом разгрузим. У Ласика сегодня блинчики, – сказал Пасхин.

Горячий крепкий чай был кстати.

Поехали к дому Михаила, вернее, теперь уже это был дом Александра. Пришёл Борис, сосед Пасхиных, молча пожал руки, присоединился к работающим. Лариса тоже помогала, стараясь взять что потяжелее, за что Пасхин всё время ворчал на неё. Выгрузили ещё засветло.

– Ну вот, теперь пошли отмечать, – сказал Пасхин.

Александр хотел было сказать, что нет замка, чтобы запереть дом, но вовремя опомнился, подпёр дверь палкой и пошёл вслед за остальными. Норд с энтузиазмом «помогавший» заносить вещи, теперь не хотел никуда уходить.

– Пойдём, Нордик, поужинаем, а потом вернёмся. Там вкусно, пойдём!

Норд нехотя согласился, поплелся следом.

Когда все уселись за стол, Пасхин встал, поднял стопку. Пока Лариса накрывала на стол, он успел переодеться, и теперь в костюме выглядел торжественно.

– С прибытием, Забда! С возвращением на родную землю, землю предков, где тебя давно ждут. Желаю тебе не только благополучной и счастливой жизни здесь, но и радения на благо народа, к которому ты принадлежишь!

– Спасибо, Петрович, но слишком уж торжественно. Я ещё не заслужил…

– Заслужишь! Где чего не знаешь – поможем. Главное, было бы желание. А оно у тебя есть, поскольку приехал. Отсюда обратной дороги в города нет. Так что, за тебя!

Александр был смущен таким вниманием