Четыре сонета

Камиле Вильдановой

I

Целую твой портрет, который что-то

Мне кажется совсем уже больным.

Устал он от обыденной заботы —

Ловить мой взгляд. Так лучше бы одним

Глазам смотреть на славную работу

Художника, чьи руки влюблены

В твои бесчеловечные красоты,

В улыбки миловидные черты.

Чем если залетит к тебе однажды

Толпа, пусть и не раз, а дважды,

Испортит твой, едва коснувшись, бюст;

Неважно кто, самцы иль самки,

Сотрут с картины и котов сиамских.

А значит, труд художника был пуст.

II

Порой считаю, сидя по-турецки,

Число шагов твоих ступней.

Порой пугаюсь вовсе не по-детски —

Любить ко мне идут… Или точней:

Ты возникаешь словно ниоткуда,

И рук твоих прикосновенья шлют

Привет. И мой расшатанный рассудок

Загадочней не знает «пять минут».

Где каждая из них меня сгубила.

Зачем твоя рука не обошла

Меня. Ах, если б ты любила,

Но не была ко мне так холодна.

Ведь соткана любовь моя тобою,

И так ранима под твоей рукою…

III

Друг друга мы любовно утешаем:

Словами – я, молчаньем – ты.

Ах, если бы, ах если бы миряне

Любили так церковные кресты,

Как я к тебе балетными шагами

Иду сквозь адовый песок пустынь,

Крича неистово «аминь».

Друг к другу мы иначе и не знаем,

Как относиться, как нам быть,

Когда боишься ты меня любить,

А я мирянам тем же подражая,

Челом пал ниц перед тобой. Ни края

Нет, ни конца – религия иная

Здесь. Ты – «святыня всех святынь».

IV

От ночи к ночи трепетное сердце,

Как в назидание судьбе, все ждёт

И ждет твою столь надобную честность,

Когда в душе твоей оттает лёд.

Так может быть и неуместно —

Ни день сейчас, ни «этот самый» год…

Стою я у окна. Не так чудесно

Знать то, что и луна вот-вот сойдет

В небытие, а далее цензура…

Твоей загадочной души.

И я бы предпочел оставить утро

На перепутье: где я жив,

И где еще не знал я праздной пыли,

Что был любим тобой. Но был ли…

Мне бы одну лишь звезду

Мне бы одну лишь звезду,

мою,

хоть и невыносимую.

Не дадут, так я украду,

ее,

непримиримую.

И на земле проведу

ее

дорогу живую.

Как только ты не колдуй,

но

без нее ты в бреду,

словно степная медуза

в меду.

Ночную песнь спою,

девятую

ноту возьму я на льду,

необходимую.

Мне бы одну лишь звезду,

мою,

хоть и неудержимую.

«Горизонт. Обитель внеземной любви…»

Горизонт. Обитель внеземной любви

и сердца стук, увы, я не могу расслышать.

И я, как в первые младенческие дни,

пытаюсь докричаться до любви, но я не слышим.

Ты отзовись. Из моря неизвестности всплыви

и оживи ту душу, что таит страдания

и жалкий огонек внутри.

И сотвори со мною лабиринт любви,

сквозь одиночество свое шагни,

и мы познаем все секреты мироздания.

Прошу тебя – побудь со мною.

Хоть миг ты светом озари.

Все уголки покрыты темнотою,

и даже не помогут фонари.

Календари…

отсчитывают дни

застенчивые,

И я, как в первые младенческие,

пытаюсь докричаться до любви.

Значит

Завтра забудутся серые будни,

Значит, предшествовать что-то должно.

Значит, сегодня закончится студень,

Значит, отправимся мы на Луну.

На корабле или на дирижабле,

Разницы нет, важен только лишь путь,

Ведь до Луны расстояние стает,

Только ты серые будни забудь.

Где-то же ждут нас любимые ночи,

Где-то же ждут нас в порту корабли,

Значит, предшествуют этому боли,

Тленные будни, обычные дни.

Вчера, сегодня, завтра

Ещё не завтра,

Уже не вчера.

Бытийности время

Течёт, как струя.

Миг капает в море

Прожитого дня,

Уже не сегодня,

Уже как вчера.

Выпить бы малость

Время до дна —

И быть ни сегодня,

Ни завтра.

Не быть и вчера.

Тише, тише

Тише, тише.

ты слышишь

этот стук, что дан тебе свыше?

Этот стук еле слышен,

тише.

И не потерпит он земных излишеств,

а я в тиши к нему возвышусь,

и снова я удар услышу,

а выше некуда – там крыша.

Тише.

Вспорхну я выше и буду неслышим,

жизни своей я увижу афишу,

словно серия ярких вспышек,

а после из жизни я буду вышит,

вовсе земной