Чернокнижник Его Темнейшества
Руслан Фаридович Муртазаев
Каждый человек желает жить долго и счастливо. Кто-то ставит целью богатство и власть, а у кого-то планы простираются чуть дальше и охватывают ни много ни мало – вечность. Отчаявшись получить формулу философского камня, средневековый алхимик решается на ритуал вызова Сатаны, чтобы в обмен на свою душу получить солидные, на его взгляд, преференции. Но с самого начала всё идёт наперекосяк: вместо владыки ада, к чернокнижнику является жуликоватый плут с сомнительными бумагами, а при подписании оных горе-колдун и вовсе погибает… Занавес? Не спешите, всё только начинается!
И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он победоносный, и чтобы победить.
И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.
И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай.
И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными…
Откровение святого Иоанна Богослова. Глава VI, стих I – VIII.
Глава 1
– Что, прямо кровью расписываться? – удивился человек в богатой златотканой мантии с замысловато вышитыми запретными рунами, которую он надел специально по этому случаю.
– А ты думаешь, мы тут с тобой козами торгуем?! – удивился невысокий полный мужчина в пропылённом дорожном мятеле. Хламида топорщилась на нём, подвязанная плетёной сыромяткой вокруг пояса и смешно пузырилась на пузе. Это делало гостя похожим на раздобревшего с жертвенных податей жреца.
– Режь перст! Иль струсил?
– Ничего я не струсил! – промямлил, действительно малость струхнувший от такого поворота событий, Александоррус. – Но хотелось бы гарантий каких-нибудь, что ли. А вдруг господин твой душу заберет, а сам того – обманет! И кстати, насчет коз…
– Слушай, чернокнижник, ты в своей тёмной келье умом тронулся? – нескладный толстячок поднял густые растрёпанные брови. – Какие, во имя грехов моих неподъёмных, козы?! У него бессмертия на сотню жизней, да камень философский считай уже в суме, а он про коз, дуралей, думает!
– Ну, я это… просто к слову пришлось, – Александоррус, смешавшись, теребил полу праздничного платья. Наконец, решившись, махнул рукой. – Э-эх ладно, уговорил! Зря, что ли, я раба в жертву приносил?!
Не раздумывая более ни мгновенья, он, слегка поморщившись от боли, полоснул подушечку большого пальца ритуальным бронзовым атамом. Затем, обмакнув тщательно очиненное перо в глубокую ранку, Александоррус размашисто расписался под текстом, который, наконец, решит все его проблемы: посрамит врагов, наполнит амбары зерном и пряностями, а его изможденное ядовитыми ингредиентами зелий тело здоровьем. Внезапно буквы будто засветились изнутри, и древний пергамент начал жадно впитывать в себя необычные чернила, оставляя лишь нечёткие контуры символов.
– Чего это он? – удивленно отпрянул колдун.
– Смотри-ка, понравилось, ещё просит! – развеселился толстяк.
Чернокнижник, поддавшись вдруг какому-то смутному наитию, приложил пораненный палец к жадному до крови листку. Он почувствовал лёгкое покалывание, а затем приятное тепло, ползущее от кончиков пальцев по руке и постепенно охватывающее всё тело. Александоррус смежил отяжелевшие веки. Чуть закружилась голова, и резко пахнуло разреженным воздухом, будто перенёсся на вершину Сагарматхи. От неожиданной перемены он испуганно открыл глаза.
Гигантская равнина,