Сказки для огня
Ирина Луговая
Мы – книжные дети, мы выросли на Томеке и Экзюпери, Грине и Жюле Верне, мы все еще ждем, что по нашей улице проедет трамвай Макса Фрая или нарисуется зеленая дверь Уэллса, не больше и не меньше. Мы такие, какие мы есть. И мы не зря.
1. Сказки для огня.
Herr Mannelig*
*«Герр Маннелиг» (швед. Herr Mannelig) – средневековая скандинавская народная баллада. Она рассказывает о женщине-тролле, которая была влюблена в рыцаря Маннелига и желала стать человеком. По распространённой в Скандинавии легенде, тролль мог стать человеком, если другой человек полюбит его. Однако, несмотря на все обещанные троллихой волшебные дары, герр Маннелиг отверг её любовь, особенно подчёркивая, что троллиха не является христианкой.
https://ru.wikipedia.org (https://ru.wikipedia.org)
Ты живешь глубоко под землей.
В тебе восемь метров роста и при свете солнца ты обращаешься в камень, поэтому солнце ты любишь не очень, хотя всю жизнь мечтаешь прогуляться на рассвете по морской гальке на берегу. Охотишься на лесное зверье ночью, ешь сырое мясо днем: тугие волокна, хрустящие косточки.
Способ стать человеком есть, но тебе он очень не нравится. Кроме того, ты сильно подозреваешь, что обратно в родную пещеру, в темноту и холод, вернуться не удастся.
А потом ты решаешься, думаешь, ну что тут такого, можно ведь всю жизнь прожить так, пещерным троллем, и никогда того самого морского рассвета не увидеть. Цветов на лугу не собирать. По брусчатке разных городов не походить. Песен с людьми вместе у их костра не попеть. Дети, опять же, думаешь ты, вот бы мне маленькую такую девчушку с розовыми пятками и упрямым характером, да не на поесть, а чтобы своя и теплая. Чтобы сказки ей на ночь читать и песни петь. Чтобы ночь была ночью, думаешь ты, а день днем, чтобы весь этот дурной мир встал уже на свое место, или я на свое место в этом мире встала, кто его знает, просто чтобы было уже так, чтобы жить хотелось.
Жить, а не доживать.
И ты ловишь его, синий щит и стальные латы, рано утром на лесной тропинке. Очень рано утром, солнце еще не касается верхушек зеленых деревьев. Встаешь на его дороге, страшная и большая, смотришь, как с него мигом слетает сон.
Ничего, говоришь, от тебя мне не надо, не бойся. Просто ужасно надоело так жить, во тьме, холоде и сырости, может, можно поменять, а? Я отдам тебе самое ценное, что у меня есть, говоришь ты. Самое дорогое, ну вот из того, что мы, тролли, считаем дорогим. Двенадцать коней, которые никогда не знали, что такое – быть несвободными. Двенадцать мельниц, красная медь, тусклое серебро, они мне хорошо служили все эти годы, не жаль, нет. А еще меч, с трудом продолжаешь ты, потому что меч – это, пожалуй, твое самое дорогое. Он волшебный, этот меч, не знает, что такое вернуться в ножны, не достигнув своей цели, столько лет был мне верным другом, но если все начинать с самого начала, с чистого листа, с морского солнечного побережья рано утром, надо уметь отдавать любимые и дорогие вещи. И не вещи тоже, пожалуй, говоришь ты, и закрываешь рот. Ждешь ответа, стоишь на тропинке, между рыцарем и его дорогой, тебя трясет, но это не от холода, холода ты не чувствуешь. Чувствуешь только время – время, и его молчание.
Долгое. Очень долгое.
Ничего мне от тебя не нужно, говорит рыцарь. Не моей ты веры, ступай с миром.
Нет у тебя того, что мне нужно, это значит. Не то ты мне предложила, тролль.
Не нужно мне мельниц, коней и оружие у меня свое, может, оно не такое волшебное, как твое, но его мне отец подарил, и я без него никуда. И рубашки не нужно, есть у меня рубашки, а кончатся – я смогу себе их сам купить, для чего мне жениться ради этого на тролле? Куда мне девать тебя потом, восемь метров чудовища? А родные что скажут? Совсем с ума съехал, Маннелиг, на тролле женился, и так всю жизнь был с придурью, а тут вообще того. В поход тебя не возьмешь, в дом мой ты не поместишься, в деревне всех перепугаешь. Зачем мне вот это?
Едет дальше по тропинке рыцарь, вздыхает тайком. Вот бы ты мне, тролль, предложила другое что-нибудь. Вставать раньше меня каждое утро и варить мне кофе, например, терпеть не мог