Последний варяг

Роман Канушкин

«…Кто только не съезжался к просторному княжескому терему, срубленному недавно на вершине живописного холма в самом сердце Киевских гор. Приходили славянские князья из земель кривичей и вятичей, новгородских словен да радимичей, из древлянских лесов и лугов тиверцев; распря с Олегом осталась позади, и вожди славянских племён были желанными гостями за княжеским столом. Из самой степи, из далёкого Итиля и дивной крепости Саркел, что на реке Танаис, приезжали на гордых скакунах хазарские посольства. Воины этого народа славились храбростью, женщины – красой, а столица Итиль – справедливостью к купцам. Водным путём из городов, прекрасных, как сон в весеннее утро, приходили греки посмотреть на молодого и энергичного князя нового государства, неожиданно утвердившегося от южной степи до самых северных морей. И шептались люди, говорили о разном. Кто-то об очевидной выгоде жизни под князем, мол, и „примучивает“ меньше, и дань Олегу мягче, чем хазарам. Кто-то о том, что сейчас, прямо на глазах, рождается сила огромная, но, как отнестись к ней, пока не ясно. Вроде бы на землях воцарились мир и спокойствие, да уж больно много власти потребовал себе молодой князь…»

Роман Канушкин

Последний варяг

Пролог

Человек в сером шёл сквозь ночной лес. Его шаги были почти бесшумны. Длинным посохом он раздвигал ветви деревьев, преграждавших путь. Он умел быть тихим, очень тихим.

Человек в сером не боялся тьмы, окутавшей мир. Уже очень давно он жил в ладу с этим миром. Он был мудр и спокоен, и крепость духа заставляла его сейчас пробираться через лес, полный хищных теней и ночных чудовищ. Их он тоже не боялся. Он умел не бояться. Скорее сам лес сейчас притих и настороженно вглядывался в высокую фигуру длиннобородого седовласого старца с тяжёлым посохом волхва в сильной руке. Человек в сером умел внушать почтение окружающим.

Но теперь цель его была близка. На поляне, посеребрённой луной, находилось жилище, укрытое за деревянным частоколом. Что ж, лес – хорошее убежище для усадьбы мирных охотников. Лес надёжно прятал от бесконечной распри родовых князей и от безжалостных хазарских коней, которые всё чаще стали топтать щедрую землю. С трёх сторон лес подходил очень близко к частоколу. И лишь с четвёртой извивалась лента реки, и в ней, как в серебряном зеркале, переливались живые блики полной луны.

Человек в сером не желал зла этим людям. Невзирая на то, что род Куницы, а именно так называли себя люди из племени тиверцев, спящие сейчас в просторной избе с красивым резным крыльцом, признали власть варяжского князя и согласились платить ему дань куницей, соболем или горностаем.

Мир менялся, и человек в сером обязан был хранить его от разрушения.

Но, конечно, не всех людей рода Куницы сморил сладкий сон. Дозорные на островерхом частоколе бдили. Их глаза прекрасных охотников видели во тьме, а уши различали в звуках ночного леса малейший шорох. Да и собаки, охотничьи псы во дворе, заволновались, словно чуя неладное.

Всё это не беспокоило человека в сером. Он умел ещё кое-что. Это было очень древнее умение. И оно передалось ему от его отца, а тому – от его отца, и так было от начала времён, с момента появления первых волхвов, когда они пробудились в этом мире и взяли на себя заботу о его сохранении. Человек в сером умел становиться невидимым. Незамечаемым. Исчезать из сознания людей. Самое интересное, что для хищного лесного зверья, да и многой иной скотины, человек в сером тоже становился неразличим, когда пользовался этим своим умением. Они лишь чувствовали его, чувствовали его скрытую природу, и даже матёрых волков она заставляла, поскуливая, отползать в сторону. Да, было у человека ещё одно умение. Самое древнее. Но им он воспользуется лишь в крайнем случае.

Человек в сером вышел на кромку леса и двинулся к частоколу. Дозорные встрепенулись, но к тому моменту лишь слегка примятая трава обозначала его шаги.

А в доме рода Куницы мальчик, которого прозвали Авось, укрыл полотняной тканью свою маленькую сестричку. Девочка была белокурой и необычной. Авось знал это. Хотя