Молчунья

Максим Леонидович Беликов

В книге описана история маленькой девочки, которая с самого раннего детства могла разграничивать время её мира и мира вокруг неё. История об адаптации к новым условиям, история о борьбе, история молчания. Это её история – история Молчуньи.

Книга посвящается моей доченьке Ангелине.

А также всем детям и родителям.

«Слова сильны, так много можно рассказать,

Лишь тот, кто мудр, в молчанье может больше передать»

Автор строк Дмитрий Седельников

НАЧАЛО

Произошло зачатие. Начал развиваться плод. УЗИ показало, что будет девочка. Беременность проходила нормально. Когда пришло время, растущий внутри женщины ребенок начал двигаться. Движения были не резкими, а плавными и напористыми. Это были не толчки, а давление на внутреннюю стенку живота, с постепенным ослаблением, этакое пихание – пих, пих. За месяц до рождения ребёнок перевернулся и запутался в пуповине, но все обошлось. Воды отошли ранним утром. Женщину отвезли в роддом. Ребенок не проявлял сильной активности при выходе и было решено проводить кесарево сечение. Ребенка извлекли. Пуповина была на шее. Вес ребенка составлял три килограмма шестьсот грамм, рост 52 см. Если бы женщине дали попробовать родить самой, то, возможно, могло произойти удушье. Но вот, появился новый человек. Она была прелестна и спокойна, чистый Ангел. Нарекли её Ангелиной.

АНГЕЛИНА

Тишина, спокойствие, тепло и уют; правда, стало немного тесно. Конечно, я пытаюсь расширить пространство своего дома, но мои тщетные попытки растянуть его оканчиваются лишь временным изменением формы пространства, которое сразу же после окончания моих движений ногами и руками (ногами мне нравится больше) принимает исходную, знакомую и слегка поднадоевшую мне форму. А расширить моё жизненное пространство мне хочется потому, что иногда я запутываюсь в какой-то веревке, которая ко мне прикреплена в районе живота. Она такая длинная, что мне постоянно приходится всячески извиваться, чтобы не попасть в неё. Чаще всего это мне удается. Но иногда мои извивания приводят к тому, что я застреваю в каком-либо неудобном мне положении и нахожусь в нём по несколько дней. Дни здесь текут крайне интересно, они не всегда постоянны и стабильны. Как правило, утро начинается с какого-то пространственного изменения: вот только что я лежала на боку, как некая невидимая сила начинает поднимать меня, и я принимаю вертикальное положение. Я просыпаюсь и начинаю ёрзать, ища наиболее удобную позу. Днём всё время какая-то тряска, звуки, то приятные, то резкие, всё как на аттракционах, сопровождающихся различными музыкальными композициями и напевами. Вечером относительно спокойно, звучит тихая и красивая музыка, сверху доносятся уже знакомые мне голоса, один более мелодичный и нежный, другой грубее, но очень приятный; бывают и другие знакомые голоса, но они гораздо реже слышны. Вечерами также бывают различные звуки где-то там вдали, которые медленно движутся по всему моему дому, и от которых стены моего жилища немного сокращаются и щекочут меня. Мне нравится вечером, нет суеты. А ночью всё вокруг успокаивается, замолкает, перестаёт двигаться, и я снова принимаю горизонтальное положение.

В последнее время я стала замечать, что движений и горизонтально-вертикальных передвижений стало гораздо меньше, реже звучит ритмичная музыка, которая мне очень нравится, особенно ча-ча-ча, и, что немаловажно, с каждым днем становится всё меньше и меньше места в моём доме. Что-то мне не нравится это, – видимо, что-то должно произойти, что-то невиданное, что-то важное и неизбежное. Что же это?

Я совсем забыла сказать, что в моём доме постоянно тепло и влажно, ведь я живу в доме, наполненном теплой жидкостью, в которой я могу (могла) легко кувыркаться, парить и переворачиваться. Как-то раз у меня здесь было землетрясение, оно длилось совсем немного времени, но мне было очень страшно. Всё было, как всегда. Стоял обычный день, незнакомые и знакомые звуки, постоянное движение, в общем, сплошной аттракцион. И вдруг я чувствую резкий провал, как будто лечу в бездну, а в конце всё это