Жернова. 1918–1953. Книга шестая. Большая чистка

Виктор Васильевич Мануйлов

«…Тридцать седьмой год начался снегопадом. Снег шел – с небольшими перерывами – почти два месяца, завалил улицы, дома, дороги, поля и леса. Метели и бураны в иных местах останавливали поезда. На расчистку дорог бросали армию и население. За январь и февраль почти ни одного солнечного дня. На московских улицах из-за сугробов не видно прохожих, разве что шапка маячит какого-нибудь особенно рослого гражданина. Со страхом ждали ранней весны и большого половодья. Не только крестьяне. Горожане, еще не забывшие деревенских примет, задирали вверх головы и, следя за низко ползущими облаками, пытались предсказывать будущий урожай и даже возможные изменения в жизни страны…»

Виктор Мануйлов

Жернова. 1918–1953. Книга шестая. Большая чистка

Часть 20

Глава 1

Тридцать седьмой год начался снегопадом. Снег шел – с небольшими перерывами – почти два месяца, завалил улицы, дома, дороги, поля и леса. Метели и бураны в иных местах останавливали поезда. На расчистку дорог бросали армию и население. За январь и февраль почти ни одного солнечного дня. На московских улицах из-за сугробов не видно прохожих, разве что шапка маячит какого-нибудь особенно рослого гражданина. Со страхом ждали ранней весны и большого половодья. Не только крестьяне. Горожане, еще не забывшие деревенских примет, задирали вверх головы и, следя за низко ползущими облаками, пытались предсказывать будущий урожай и даже возможные изменения в жизни страны.

Бабки нашептывали: «В Священном писании сказано: вода разольется по всей земле, огонь пожжет все живое – и сойдет на землю Антихрист, и наступит конец Света».

Молодежь к этим предсказаниям относилась с презрением, она твердо знала: Бога – нет, Антихриста – нет, а посему, если конец Света и наступит, то каким-то естественным путем; и была уверена, что именно от нее, молодежи, зависит все на этой земле, – как в настоящем, так и в будущем, – а тот факт, что стариков, с их предрассудками, бескультурьем и неграмотностью, отодвигают на вторые и третьи роли, считала делом вполне закономерным и правильным. Мало ли что кто-то вместе с Лениным создавал партию большевиков; мало ли что кто-то брал Зимний или штурмовал Турецкий вал! Это ж когда было! Если старикам воздавать исключительно по их прошлым заслугам и не принимать во внимание их реакционные замашки, если не видеть их перерождения и сползания к контрреволюции, то социализма не построить, мировую революцию не совершить, а молодым, ко всему прочему, останется лишь подбирать упавшие на дорогу крохи.

Дорогу – молодым! Старикам – почет! И то лишь в том случае, если они помогают молодым или, на худой конец, не путаются у них под ногами.

Страна строилась, бурлила, кипела, жила, несмотря ни на какие снегопады и метели, препятствия и происки врагов советской власти. По всей стране отыскивались и разоблачались вредители, террористы, шпионы и диверсанты, среди которых было так много именно тех, кто больше всего бил себя в грудь по поводу участия в революции и претендовал на всякие привилегии и почести. Газеты писали о том, как дети отказываются от своих отцов-каэров, жены доносят на мужей, изобличая их во вредительстве или в антисоветско-троцкистской деятельности.

Но борьба нового со старым шла не только в СССР. Бурлил и кипел весь мир. Газеты сообщали о сражениях в Испании, в Китае, в Эфиопии, о забастовках в Англии, Франции, Польше, о растущей фашистской опасности. В СССР прибыли первые пароходы с испанскими детьми. Страна встретила их с ликованием. Куда-то пропадали летчики и танкисты, не говоря родным и близким, куда именно. Но не только родные и близкие, знала вся страна, что «пропадают» они в Испанию, где грохочут первые бои мирового пролетариата с мировым фашизмом.

No pasaran! Фашизм не пройдет!

* * *

Сталин отложил в сторону вечерние выпуски газет, только что поступившие из типографий, еще пахнущие краской и машинным маслом, раскурил угасшую трубку. С первой полосы «Правды» смотрел на него он сам величиной в половину тетрадного листа,