Назад к книге «Фотограф» [Пьер Буль]

Фотограф

Пьер Буль

Культовая классика

Пьер Буль (1912–1994)?– инженер, путешественник, шпион, один из величайших прозаиков Франции, создавший легендарный «Мост через реку Квай», лауреат высших литературных премий, писатель, навеки признанный классиком научной фантастики!

В период активной работы писателя (середина 60-х) выходит роман-триллер «Фотограф», посвященный вопросам профессиональной нравственности. «Фотограф – это художник. А художник должен уметь быть бесчеловечным». Этому завету следует главный герой романа. Знаменитый репортер – фотограф, тяжело раненный в ногу в Алжирской войне, вынужден отказаться от самого захватывающего аспекта профессии – охоты за редким кадром. Сначала он погружается в меланхолию, но затем судьба преподносит ему шанс сделать лучший кадр своей жизни.

Пьер Буль

Фотограф

Pierre Boulle

LE PHOTOGRAPHE

© Jean LORIOT

Перевод с французского В. Никитина

Оформление серии Н. Ярусовой

© Никитин В. А., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Часть первая

I

Изогнувшись в пояснице, девушка откинулась назад, на подушку дивана – единственной мебели, создающей иллюзию роскоши в этой бедно обставленной комнате. Она высоко подняла колени, закинула ногу за ногу и с заметным старанием выпятила грудь, словно силилась выскочить всем своим телом из дезабилье. Потом посмотрела на фотографа взглядом угодливого ученика, ожидающего одобрения учителя.

– Так? Или немного выше?

Он, не отвечая, раздраженно пожал плечами. Девушка забеспокоилась и с живостью добавила:

– Если вы считаете, что так будет лучше, я могу совсем снять лифчик.

Марсиаль Гор, до этого смотревший на нее через видоискатель, едва сдерживая нетерпение, вдруг впал в ярость и швырнул свой аппарат на диван с такой силой, что девушка вздрогнула и вжалась в подушки.

– Может, еще и трусики снимешь? Ты что, издеваешься надо мной? Ты что, думаешь, я занимаюсь порнографией, или принимаешь себя за настоящую звезду, которая может позволять себе все что угодно?

– Мой агент рекомендовал мне…

– Твой агент болван. Кто делает снимки – он или все-таки я? Снимки, которые будят воображение, ты понимаешь? Тебя учили, что это такое – будить воображение? Это вовсе не значит, что тебе нужно раздеваться догола.

Девушка по-детски надулась. Видя, что он, все еще продолжая ругаться, приближается к ней, она прикрылась руками так, словно собиралась защититься от пощечины. Этот трогательный жест сразу смягчил гнев Марсиаля Гора, и он тут же переменил тон.

– Ну вот, теперь ты плачешь! Беда с тобой! Успокойся. Будь умницей. Я же не людоед. Просто я знаю свое дело, дело, которым начал заниматься задолго до твоего рождения, понимаешь? Делай то, что я тебе говорю, и ты получишь прекрасный снимок, лучший из всех, которые ты только можешь себе представить, это я обещаю, снимок, который привлечет к тебе миллионы поклонников, будет воспроизведен во всех журналах мира и вызовет интерес у продюсеров трех или четырех континентов. Ты, наверное, впервые позируешь, не так ли? А раз так, то доверься лучше мне. А слезы оставь на потом. Давай-ка я сам сделаю что нужно.

Он слегка одернул дезабилье, заставил девушку опустить ногу, потом, насупясь, отступил и окинул ее оценивающим взглядом.

– Вот так, наверное, пойдет. Но теперь надо ждать, пока иссякнет фонтан. Высморкайся и поправь макияж… но не переусердствуй. Нужно будить воображение, я тебе уже говорил. Все вы одинаковые.

– Я сделаю так, как вы хотите.

– И правильно.

Она сквозь слезы слабо улыбнулась и села в глубине комнаты перед шатающимся сооружением, служившим здесь туалетным столиком. Он какое-то время смотрел на нее, потом машинально провел пальцем по мебели, увидел на ней слой пыли, снова пожал плечами и стал расхаживать по комнате, заложив руки за спину, иногда встречая опасливый взгляд девушки. Обеспокоенная теперь уже его молчанием, она попыталась продолжить беседу и, заметив его неуверенную походку, спросила:

– Вы хромаете? Натерли ногу?

И тут у нее все невпопад! Он чуть было не поддался новому приступу гнева, но сдержал себя и лишь горько усмехнул