Сорвавшийся с цепи

Роман Анатольевич Глушков

Абсолютное оружие

Недалекое будущее.

Евразия тонет. На дне Ледовитого океана свирепствуют вулканические катаклизмы, и он наступает на юг, год за годом отъедая от материка гигантские полосы суши.

Пропащий Край – территории, которые скоро уйдут под воду. Покинутые, мертвые и истерзанные частыми землетрясениями. В Пропащем Краю давно нет закона, но еще есть храбрецы, которые на свой страх и риск продолжают качать здесь нефть.

Мизгирь – командир наемников, защищающих бизнес своего хозяина от посягательства конкурентов и бандитов. На самых отъявленных из последних наемники порой устраивают охоту. Она – азартная игра для тех, кому обычные местные развлечения кажутся слишком пресными. Но однажды азарт оборачивается кошмаром, когда в округе появляется тварь, с которой охотники прежде еще не сталкивались…

Роман Глушков

Сорвавшийся с цепи

Лицо врага поражает меня тогда, когда я замечаю, как оно похоже на мое.

    Станислав Ежи Лец

Разработка серийного оформления художника А. Саукова

Серия основана в 1996 году

Иллюстрация на переплете В. Нартова

© Глушков Р., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Пролог

«Внимание, водитель! Это шоссе ведет в никуда! Других населенных пунктов дальше нет! Погорельск – северная граница Пропащего Края!» – предостерегал изрешеченный пулями придорожный щит. Не иначе, его успели продырявить из всех видов стрелкового оружия, какое только встречалось в округе. Виднелись даже отверстия треугольной формы – судя по всему, от наконечников арбалетных болтов.

– Э-хе-хе. Кажется, попутку до города мне не поймать, – пробормотал Старик, прочтя надпись на щите. – Сколько там, бишь, до этого Погорельска?

Он присмотрелся к карте внизу щита, и та подсказала ему, что город расположен в двенадцати километрах южнее.

– М-да, прилично. – Старик почесал в затылке. – Однако куда ж деваться? Пойду прогуляюсь. Благо еще утро и спешить некуда.

И он, зябко подняв воротник старомодного плаща, зашагал на юг.

Спешить ему и правда было некуда. День, который Старик ждал целых двадцать пять лет и до которого почти не чаял дожить, все-таки настал, и это главное.

Вот только ничего торжественного в нем не было. Никто не встречал Старика за воротами тюрьмы, да и с погодой не подфартило. Когда его упекли в Святой Острог – в те годы еще обычную колонию строгого режима, – лето было сухое и жаркое. А нынешний промозглый июль больше напоминал конец осени. Тем более что вокруг не наблюдалось ни одного зеленого дерева и трава была сплошь пожухлой.

Шум закрывающихся за спиной железных ворот Острога напоминал стон умирающего исполинского чудовища. Старик поморщился: дрянное напутствие. Тюремный привратник тоже не пожелал ему удачи. Выставил за порог и – гуляй на все четыре стороны. Ну и пусть. Старик четверть века не слышал в свой адрес добрых слов, так почему должен был услышать их сегодня?

Ладно хоть, начальник проводил старейшего острожника по-человечески: выдал ему немного денег и направление в дорожную службу Погорельска. Эта бумага позволит Старику устроиться туда рабочим и получить кров над головой: нары в бараке для несемейных. Конечно, если освобожденный надумает здесь остаться.

Если же не надумает, ему придется гораздо труднее. Выходного пособия не хватит на то, чтобы уехать из Пропащего Края на теплый, спокойный Юг. В этом случае Старик застрянет без гроша в незнакомой стороне, где он будет никому не нужен и где ему никто не протянет руку помощи.

Был и третий путь – вернуться к преступной жизни. Но такой вариант бывший зэк всерьез не рассматривал. За время его отсидки мир стал совершенно другим, и в здешних краях сменилось не одно криминальное поколение. А нынешнее понятия не имело, кем когда-то был Старик, и не окажет ему ни малейшего почтения.

Он знал это, глядя на молодых зэков Острога. Имена их разгуливающих на свободе главарей Старику ни о чем не говорили. Так же как имя самого Старика было для дерзкой молодежи пустым звуком. Он был для нее простым острожни