Другие лошади (сборник)

Александр Юрьевич Киров

Русский ПЕН. Избранное

Главные герои повестей и рассказов из книги «Другие лошади» – люди, которые при разных обстоятельствах встречаются после длительной разлуки. Все они словно бы ждут какого-то чуда. Надеются, что встреча с прошлым изменит их жизнь в настоящем, поможет решить проблемы, снять накопленные «грузом лет» противоречия. Сквозь все произведения проходит мысль о том, что лечит не время и не безвременье, а воспоминания о лучших днях жизни, победах, больших и «местного значения». О любимых людях. Каждый из героев обретает силы и мужество от встречи со своим прошлым. И даже если не побеждает, остаётся жить с чувством собственного достоинства.

Александр Киров

Другие лошади

Повести и рассказы

Деревня Русь

В отдаленном совхозе «Победа»

Был потрепанный старенький «ЗИЛ».

А при нем был Степан Грибоедов,

И на «ЗИЛе» он воду возил.

    (А. Башлачёв «Грибоедовский вальс»)

1. Любитель старины

Василий Иваныч вытащил из-за пазухи пачку папирос, воровато оглянулся и закурил. Штейн снисходительно, однако не без интереса смотрел на своего щуплого собеседника. На вид и по говорку тому было лет четырнадцать. По паспорту – пятьдесят.

– А найдешь ли ты, Василий Иваныч, сейчас деревню эту? Очень надо.

«Подросток» помолчал, докурил, плюнув на ладонь, затушил окурок и пожал плечами, которые едва угадывались под мешковатым серым «пинжаком».

– Не знай, дяденька. Тот куст деревен заброшен. Дорога, от шоссе которая, заросла. Автобус-то давно-о боле не ходит…

«Дяденька» с гордостью кивнул в сторону дороги:

– У нас транспорт есть. «Джип». Очень хорошая машина.

Словно в доказательство этого из «Джипа» посигналили. Но Василий Иваныч не поверил и замахал руками.

– Нее… Тут велторет нать. Ну кило?метров двадцать еще как-то проедем. А там пешим ходом чапать.

Штейн вздохнул и достал из маленькой сумочки, прозванной в народе «пидораской», бумажную купюру сиреневого цвета.

– Возьмешься?

Василий Иваныч сунул бумажку в карман и шмыгнул носом.

– Икон тама нет. Все уж стыбзили.

– Нет, Василий Иваныч. Мы иконами не интересуемся. А вот дедушка твой куда как интересный человек был. Я уже слышал о нем. Нам бы дом его посмотреть. Возьмешься?

И Штейн достал из сумочки еще одну бумажку.

Василий Иваныч задумчиво повертел ее в руках, словно собирался свернуть самокрутку.

– Я что… Я ничего. Можно попробовать! – кивнул Василий Иваныч и, вопреки ожиданиям, сунул бумажку в карман, где уже лежала одна сиреневая.

– Вот и хорошо, Василий Иваныч. Вот и чудненько! – хлопнул его по колену Штейн.

Из «Джипа» снова посигналили. Штейн спешно договорился с «подростком» о деталях…

– Странный тип – этот любитель старины, – ворчала Верочка, доедая бутерброд с ветчиной.

– Да не странный. Больной он. Местные рассказывают: вспоминал-вспоминал прошлое, да и повредился умом. Бродит сейчас за туристическими группами. Истории рассказывает… – бурчал Штейн сквозь гамбургер.

– Заведет он куда-нибудь нас…

– Да не бойся, Верочка. Места тут не такие заброшенные, как в Сибири. И расстояния не те. Ну что такое пятьдесят кэмэ? Сама подумай. Там, конечно, «дыра» в жилой части района. Но «дыра» небольшая. В крайнем случае сутки пешком – и в любом направлении мы куда-нибудь выйдем. Да и этот… Дурак-дурак, а дожил до седин. Значит, выведет.

Верочка выразительно кивнула в сторону заднего сиденья, откуда доносилось посапывание.

– Ну смотри. А о Леньке ты подумал? Обо мне, например.

– Верочка, комплект инсулина, два ингалятора. Он абсолютно нормальный парень, ему подышать – и мы с тобой его не догоним.

– Ну смотри… Смотри!

– А чего смотри. Смотреть вместе будем.

– На что смотреть-то? Может, скажешь уже наконец? – раздраженно спросила Верочка, убирая в корзину остатки еды.

Штейн рыгнул и почесал живот.

– Год назад я одному кренделю машину делал.

Тачка хорошая, но убитая была – жесть.

Да и сам чувак… Словно из гроба встал. А у меня ящик пива в мастерской. Да не смотри ты так. Пивом однажды рассчитались – до сих пор стоит. У нас строго с этим. А я парню банку пива и сунул. «Дерябни, – говорю, – веселей буде