Сорочишка, или Повесть о сороке

Владимир Игоревич Морозов

Жила-была обыкновенная сорока по имени Сорочишка, и как все сороки – ужасно любопытная. Кого ни встретит, – обязательно пристанет с расспросами: обо всём ей хочется знать. Везде побывает, в каждый разговор своим клювом влезет.

Сорочишка

В пойме речки, заросшей ивняком и ольшаником, в сорочьем гнезде на ольховом суку вылупилась из яйца Сорочишка.

Событие, на сторонний взгляд ничем не примечательное. Тем более что Сорочишка вроде бы и не отличалась от своих семи братьев и сестёр. Такая же маленькая, ротастая, голая и беспомощная.

Вместе с другими сорочатами поднимала она гвалт и широко раскрывала клюв навстречу принесённому родителями саранчуку или гусенице шелкопряда. Но это только на вид. А на самом деле и кричала погромче, и клюв пошире прочих распахивала. Потому и доставались ей лакомые кусочки чаще.

А кроме того, была она очень любопытна. От любопытства своего безрассудного и из гнезда раньше других вылетела.

Как-то раз высунулась она из гнезда: интересно стало, а что там внизу? Шею вытянула, смотрит. Да голова-то большая, тяжелая – перевесила. Сорвалась Сорочишка вниз кубарем!

Так бы и разбилась, и рассказывать было бы не о чём, но у самой земли расправила куцые крылышки, замахала ими, замахала и полетела.

Полететь-то полетела, только крылья ещё непослушные. Занесли так далеко, что Сорочишка потерялась.

Трудно малышу одному начинать жизнь. Тем более в лесу. Некому показать пищу, научить её разыскивать. Ведь большой лес – не родное гнездо. В нем всего полно; того и гляди, сам кому-нибудь на обед достанешься.

Опустилась Сорочишка на лесную полянку. Едва успела осмотреться, слышит: пищит кто-то, словно ругается. Прислушалась, а это шмель с комаром цветок одуванчика не поделили.

Шмель и Комар

– Убирайся, комар, с цветка! Не пей мой нектар. Лети на речку. Там на лугу стадо пасётся. Там твоя пища!

– Я, комар! Я – мужчина, самец! Нектар моя пища. А над стадом коровьим вьются комарихи длинноногие. Да и то по необходимости: пока самка крови не напьётся, – яйца не созреют. Яйца не отложит, – комарята не выведутся.

Так уж мы, комары, устроены: мужчины нектар пьют, а женщины горячую кровушку!

– Все у вас не как у порядочных насекомых, диметилфтолат тебе в нос. И не различишь вас никак. Оба серые, оба тонконогие.

– А по усам, шмель, по усам.

У комарихи не усы – сплошное недоразумение. Так, видимость одна что усы: волосок направо, да волосок налево.

У меня же, самца, усищи пышные, мохнатые. Настоящая мужская гордость!

Склюнула Сорочишка комара, только к шмелю примерилась, как вдруг кто-то её саму ухватил за хвост.

Заверещала Сорочишка истошно и деру во все крылья. Хорошо ещё вовремя спохватилась, а то бы съела её хищная куница. А так только и сумела хвост проредить. Промахнулась немного, видно, тоже молодая.

Сидит, чёрное перо задумчиво покусывает.

Единым духом взлетела Сорочишка на берёзу. Умостилась на самой маковке и ну куницу ругать: и такая она, и разэтакая. И противная, и гадкая.

На весь лес наделала шуму.

Куница же и в ус не дует. Перо выплюнула и в густую траву нырнула, как в воду канула. Лишь травинки легонько колыхнулись.

Потрещала ещё немного Сорочишка и затихла. Ругать-то больше некого. Ветер берёзовую маковку качает, а вместе с маковкой и Сорочишка качается.

Туда, сюда; вправо, влево, – как на качелях. Покачалась немного, успокоилась и на речку подалась, может, и вправду удастся чем поживиться.

Прилетает, а там и в самом деле пасётся стадо. А вокруг него тучи разных комаров, мух, мошек да слепней.

Обрадовалась Сорочишка: тут тебе и обед, и ужин, и целых три завтрака сразу, – не зевай только.

Чуть было прицелилась склюнуть толстого желтоглазого слепня на широком бычьем боку, как бык хвостом крутанул, да себя по тому боку – хлесть!

Сорочишку чуть насмерть не зашиб, а от слепня вообще мокрое место осталось.

Сунулась Сорочишка с другого боку, где вились комары и мошки, а бык снова хвостищем как стеганет!

Целую улицу в мушином войске проложил. Сорочишка едва о