Ночной гость
Мария Олеговна Дудченко
Ранняя осень. Ночь. Деревенское кладбище. Антон, бывший студент художественного училища, и его сменщик Сергеич по обыкновению приглашают давних приятелей санитара Пилюлю и хирурга Лозицкого скоротать время у себя в сторожке. Задушевные разговоры, привычные шутки, игры в карты отнюдь не на интерес – им казалось, так будет всегда. Этакая тихая гавань посреди забот и неурядиц повседневной жизни. Однако идиллию нарушает задержавшийся допоздна посетитель, который преподносит товарищам самый ценный в их жизни урок.
-Ну что, еще сыграем? В переводного – я искоса посмотрел на Сергеича, надеясь утроить свой выигрыш.
–О чем речь, раздавай. Я пока кошелек раскрою пошире. Переводной – это же мой конек.
Я с довольным видом стал тасовать карты. Как бы не так. Сегодня удача явно повернулась ко мне лицом, а не тем местом, каким любила обычно поворачиваться. Существует выражение «не повезет в картах, повезет в любви». Моя жизнь может подтвердить это с точностью до наоборот. Хоть в картах мне изредка все же везло, но вот в остальном ситуация была весьма и весьма плачевна. Я пытался отбиться от проблем с тем же успехом, с которым можно пытаться покрыть некозырной семеркой козырного короля.
–Готово – я посмотрел на свои карты и присвистнул. Удача все-таки устала вертеться туда-сюда и заняла исходную позицию. Сергеич, наоборот, обрадовался и уже собирался объявить, за кем ход. Теперь меня могло спасти только чудо.
«Чудо» ввалилось к нам в кабинет в виде наших товарищей: Семен Семеныча и Пилюли. Последний широко улыбнулся, завидев меня, и многозначительно потряс пакетом, в котором звонко звякнули бутылки. В такие чудеса я верил всеми фибрами души.
– Антоха, ты что ли и в ночную остаешься? Ай да молодец! – в качестве приветствия Пилюля хлопнул меня по плечу с такой силой, что я чуть было не впечатался в стену. – Скажу Анатоль Борисычу, чтобы выписал тебе премиальные. За креатив и рвение в труде. Это ты вчера пририсовал пугалу усики как у Гитлера и брови как у Брежнева?
–Было дело. Эти вредители всю яблоню скоро склюют. У пугала лицо, как у куклы. Немудрено, что они не боялись.
– В художники все-таки надо вам подаваться, Антон Владиславович, в художники. С вашим-то именем и талантом не годится прозябать в кладбищенской сторожке со всякими алкашами. Верно я говорю, Алексей Сергеевич?
– Да отвянь ты, мудрец. Дай сосредоточиться.
– Бойся, Антоха, сейчас тебя Сергеич побеждать будет. Ну а мы пока с Семен Семенычем постоим на крылечке и поглядим на звезды. Заодно и покурим. Семеееныч! Ты куда там запропастился?
– За креатив и рвение, говоришь? – в дверях появился Семен Семенович Лозицкий, хирург высшей категории, с двумя пачками сигарет в руках. – Там у вас по кладбищу кто-то шастает. Ворота нараспашку. Время посещений давно уже истекло. За такие заслуги нужно подзатыльник дать Антохе, а не премию. Иди, Ван Гог, проверяй, как бы чего не стащили.
– А с чего это я? С двадцати двух ноль – ноль началась смена Сергеича. Вот он пусть и идет проверять.
По лицу Сергеича отчетливо просматривалось нежелание покидать уютное насиженное место. Он умоляюще посмотрел на меня и положил карты на стол.
–Антох…
–Ничего не знаю.
–Ну Антох…Антон…Антон Владиславович, твою ж дивизию.
– Антон Владиславович слушает.
– Ты мне друг?
–Смотря что тебе надо. Если сходить и закрыть ворота, то я вижу вас, уважаемый, впервые в жизни.
– А если я скажу, что этот кон не в счет?
–Совсем другой разговор, мой дорогой товарищ! Я уже мчусь к воротам, дайте только ключи.
–Лови, комедиант. И скажи тому любителю ночных посещений, чтобы заканчивал воровать яблоки и шел домой к мамане. Я догадываюсь, кто это может быть. Петька из тридцать шестого дома.
–Петька же в тридцать втором живет – зевнул Пилюля, удобно растянувшийся на двух стульях.
–Да хоть в сто пятьдесят первом. Иди, Антоха, а то передумаю.
– Бегу, лечу, телепортирую! – я выскочил, не закрыв за собой дверь.
– Он опять домой не идет? – обеспокоенно спросил Пилюля.
– Он уже неделю там не появлялся. Говорит, с невестой разругался окончательно. Свадьба под угрозой срыва. Я