«В других землях писатели пишут или для толпы, или для малого числа. У нас последнее невозможно, должно писать для самого себя»

    А. С. Пушкин (1933г.) ПСС, т.7, стр. 522.

«Есть только два пути заметных у людей…»

Тень

Каждый вечер, как только сгущаются тени,

Я спускаюсь к камину и с чашкой в руке

Размышляю о том, что я должен был сделать,

Но не сделал: забыл, не сумел, не успел.

Лёгкий сумрак и кофе густой и горячий,

За окном мрачный лес неприступной стеной,

На двери амулет, приносящий удачу

И хранящий мой призрачный зыбкий покой.

Я снимаю очки, к полутьме привыкая,

Расплываются в рамках сюжеты картин.

А на краешке стула сидит неприкаян,

Чуть сутулясь, знакомый лишь мне господин.

Это тень, что является вечно без спроса,

Беспардонно врываясь в налаженный быт,

Наглый прищур, прилипла к губе папироса,

Но без шерсти, без вил, без рогов и копыт.

Мы молчим, уступая друг другу дорогу,

Только глупый торопится сразу сказать.

На дуэли лишь выстрел, и то – это много,

Если выпало первым другому стрелять.

Нам спешить не резон, мы остались чужими.

Только тень всё пытается мне доказать,

Что мы плохо любили и мало дружили,

Что за слабость придётся ответить опять,

Что ни совесть, ни честь завещать по наследству

Никому в этом мире пока не дано,

Что за наши победы обязаны детству,

А ошибки привыкли валить на вино.

Хватит. Хватит! Нельзя же так пошло и грубо

Рассуждать о привычных как воздух вещах!

Но улыбка лишь тронет мелькнувшие губы,

И просыплется пепел на складки плаща.

Тень поднимет сухую артрозную руку,

Мол, довольно, зачем по-пустому шуметь?

На мгновенье в гостиной ни света, ни звука,

Будто стёкол коснулась незримая смерть.

С ровным треском камин пожирает поленья.

Возле зеркала, горбясь, стою я один.

Никогда не смогу примириться я с тенью,

Так кому же, смутившись, шепчу: «Приходи»?!

    2013

У камина

Я растворился в кресле у камина,

Где пламя лижет дров сухих шалаш.

На полке глиняная балерина

С улыбкой, словно клоун Карандаш.

И мечется огонь животным многоликим,

Пытаясь на решётку налететь.

На мраморе мифические блики

Мистерией про жизнь или про смерть.

В ладонях прячется стакан со льдом и виски.

Трещат поленья, искры-светляки.

Сегодня мир вдруг стал до боли близким,

Почти как пальцы сломанной руки.

А в полудрёме тусклые фантомы

Плывут, как будто в небе облака.

И я опять хочу разговорить Харона,

Смешного, в сущности, немого старика.

Приходят поздно здравые идеи,

Когда нет сил парить или летать,

Когда виски предательски седеют,

И койкой видится просторная кровать.

Но есть пожар, зажатый между стенок,

А значит, есть предел у пустоты!

И, может быть, остался от вселенной

Не только сладкий и приятный дым.

    2016

Миражи

Всхожу ли я на берег влажный,

Где волны трутся о гранит,

Где над стволами змей бумажный

Орлом расцвеченным парит.

Брожу ли я тропой лесною

По жилам высохших корней,

Где тень соседствует с сосною,

Где воздух гуще, чем елей.

Сижу ли на холмах горбатых

Среди нескошенной травы,

Где пахнет юностью и мятой,

Где не укрыться от жары.

Везде, куда судьба забросит,

Налёт сомнения лежит.

А за спиной смеётся осень

И возбуждает миражи.

    2016

Мы

Мы все немножечко евреи,

Хотим мы этого иль нет,

Нас по пустыням Моисеи

За ручку водят много лет.

А мы по притчам Соломона

Сверяем мысли и дела —

Потомки славного Додона

И тех, что Сара родила.

Мы все немножечко с приветом,

По принципу «вопрос – ответ»,

И слепо следуем советам,

Забыв, что дан один завет.

Мы все немножечко с Востока,

Ещё не инь, уже не янь,

Но отдаляясь от истока,

Не понимаем: дело дрянь.

Мы все немножечко евреи,

Идя по скользкому пути,

Себя мы искренне жалеем.

Так нам и надо. Бог простит.

    2016

«Ты забыл свой печальный рожок…»

Ты забыл свой печальный рожок

На обрыве меж выжженных скал.

Почему ты ушёл, пастушок?

И куда аргамак ускакал?

Глухо воет твой преданный пёс,

Затерялось на скалах руно.