«Чего бы у Господа…»

Чего бы у Господа

мог я просить?

Чтоб тяготы жизни

достойно сносить.

Чего бы ещё

попросить у него?

Чтоб не потерять мне

лица своего.

Коль третье желанье

мне будет дано,

хотел у него

попросить я давно:

Короткий свой век

так потратить суметь,

Чтоб в смертный свой час

ни о чём не жалеть.

«Не о том грущу, что было…»

Не о том грущу, что было,

Лишь о том, что быть могло —

Что-то память позабыла,

Много время унесло.

Кружит днями и ночами,

Как печальное кольцо, —

Не ушедшие с годами

Запах, юное лицо…

И усталая привычка

Повторять и повторять,

Будто на двери табличка,

Где обманный путь опять.

Без рассчёта, есть ли, было

Или только быть могло,

Время многое вместило,

Может, больше унесло…

Там, в былом полно пространства,

Что ещё могло бы быть,

И такое окаянство:

Ничего не изменить…

«Ходят, ходят свозняки…»

Ходят, ходят свозняки

По квартире опустелой,

И слышны здесь то и дело

Звоны, скрипы, шепотки.

В щели будто, между строк,

В неоклеенные рамы

Со снежинками упрямо

Рвётся зимний холодок.

Всем понятьям вопреки

Опустевшее пространство

Потеряло постоянство,

Заселили сквозняки.

И взамен её шагов

Скрипы, шорохи и стоны —

Речь пустых, неугомонных,

Бесконечных сквозняков.

Всё на месте только нет

Рук её прикосновенья,

Чтобы каждое мгновенье

Обретало вкус и цвет.

Всюду только сквозняки —

Беспардонные бродяги,

Равнодушие бумаги,

Обречённый бег строки.

«Бывало ждать тебя не в силах…»

Бывало ждать тебя не в силах,

Я падал в сочную траву

И представлял, как будто было,

О чем мечтаю, наяву.

Фиалка нежная смотрела,

Склоняясь тихо надо мной,

И улетало к звёздам тело,

Легко покинув мир земной.

Как давит много лет на плечи!

И разогнуться не даёт

Не звёздный купол – только вечный

Слой понуждений и забот.

И сквозь него уже привычны

И вовсе равнодушны мне

Багровый Марс, Плутон циничный

И белый пудель на Луне.

«Глаза открылись. Тихо мир объял меня…»

Глаза открылись. Тихо мир объял меня.

И взгляд куда ни брошу наудачу:

Деревья, небо, пруд – моя родня

Понять хотят, а что я в мире значу?

Листы трепещут, но в них трепетности нет,

А я застывший трепещу, волнуясь,

Какой сегодня ты мне дашь ответ,

Зачем, откуда ты сюда вернулась?

Что прочитаю я теперь в глазах твоих,

В твоей походке, что я распознаю,

И что за кисеёю слов пустых?

К какому жизнь меня подвинет краю?

Вдруг серым станет стылой осени убор,

Иль просветлеют тучи надо мною?..

Что хочешь говори – хоть всякий вздор —

Я всё равно пойму тогда, чего я стою.

«Ты меня не можешь обмануть …»

Ты меня не можешь обмануть —

В прошлое, где нет тебя, вернуть…

Где не так свежа была роса,

Пели глуше птичьи голоса,

Раздражала круглая луна

И была мне вовсе не нужна…

Потому мне нет туда пути,

Что деревьям только вверх расти,

На Камчатке утро начинать,

Только волнам берег целовать…

И отсчёт у стрелки часовой

С тех минут, как встретились с тобой…

«Уходит время…»

Уходит время.

Как мне жаль.

Уходит неостановимо…

Какая горькая печаль

В его походке пиллигрима.

Незримо тает. Без следа.

Нигде ни грана не хранится,

И не читаема всегда

Его размытая граница.

Черты сливаются его,

Ни следа близости, ни дали.

Потоп, Исход и Рождество —

Одни названья, не детали.

Над ним и власти никакой,

Конца никто не накукует…

Лишь в миг слияния с тобой

Оно… оно не существует.

«Одиночество вдвоем…»

Одиночество вдвоем

Убивает всякий дом.

Одиночество в толпе —

Недоверие судьбе.

Одиночество без всех —

Не такой великий грех.

Праотцы и все пророки

Тоже были одиноки…

А когда вокруг стена,

Жизнь больше не нужна.

«Слово запах описать не может…»

Слово запах описать не может,

Пусть давно разведены мосты,

Волосы твои, улыбка, кожа —

Этот запах.

Этот запах – ты.

Он не затерялся в разнотравье,

И в толпе московской не поблёк,

Я сравнить его ни с чем не вправе,

Он – лампады тихий огонёк.

Он неиссякаемая