Книга I. Кровь убитых фараонов

Глава I

Старинный уютный город расположился на высоком берегу реки Ишим.

Когда подъезжаешь к нему со стороны города Кургана по широкому подъёму, впечатление чего-то патриархального и заштатного, но вот вылетаешь на гору и окунаешься в деловой шум, в толчею, в многоэтажность, как и должно быть, ведь это областной центр. Он живёт своей жизнью, днём работает, строит, сносит, покупает и продаёт, устало гудит и светится неоновыми вывесками до глубокой ночи, а утихомиривается только часам к четырём утра.

Между прочим, не в обиду соседям курганцам, у них в полночь уже пусто. Только у нас любят поесть на ночь, погулять, пошуметь, пообделывать свои делишки и даже, в продолжение экстрима, массово попасть в вытрезвитель до утра.

А ещё у нас самый большой процент молодых незамужних девушек и разведённых женщин, больше только в Иванове и в Биробиджане, правда, причина этого – две швейные фабрики и заводы им. Кирова и МЛД, уже почти закрылись, но процент остаётся, видимо по привычке.

И никто не обратил внимания, что с нашего берега открывается такой есенинский вид, что ахнешь, только яры круче и выше, просторы дольше и шире, краски и контрасты чётче и ярче, а золотая осень почти до самого снега. Вот такая неоценённая жемчужина. Название город получил из-за крепости Петра, основанной в этом красивом и странном месте в 1752 году.

Странном потому, что в военном отношении крепость вызывает большое недоумение.

Военные действия с её участием предполагали, что все защитники должны были непременно испытывать бесконечные эстетические удовольствия от жажды и обиды. Копать стометровые колодцы тогда ещё не умели, а обидно – Ишим ведь рядом.

Нет, непомерные кручи петропавловских яров выбрались основателем из других соображений. Хотя свою военную функцию он тоже выполнил.

В гражданскую войну именно его падение означило крушение всей колчаковской обороны. А во время Великой Отечественной войны в городе Петропавловске вообще спать не ложились круглосуточно и отливали, обтачивали,

строгали, снаряжали такое количество военных припасов, что паровозов не хватало вывозить. А ещё обували в свои сапоги и валенки, кормили своим хлебом и тушёнкой, одевали в свои полушубки и шинели, в общем, отличились.

А ещё город живёт своей скрытой жизнью, 280 тысяч населения не бывают поголовно святыми и наивными. Для регулирования ночных процессов предназначался патрульный милицейский батальон.

Три его бойца и собака молча шли по промзоне вдоль самой длинной улицы города – Джамбула. Весна была слякотная, к полуночи подморозило, и патрульный Джек уже не обращал ни на кого внимания, устал и лапы его подмерзали. Ребята решили зайти погреться в проходную завода железобетонных изделий, попоить пса и покурить в тепле.

Маршрутом было предписано при движении в сторону ЖБИ проходить внутри гаражного кооператива, но идти в темноту не хотелось. Немного попрепиравшись, решили идти. С правой стороны кооператива находилось старое, с пятидесятых годов неиспользуемое кладбище. Оно представляло собой первозданные джунгли, передвигаться можно было только по натоптанным тропинкам, и снег ещё был не тронут. Когда прошли линию теплосети, вдруг как оглохли, город не стало слышно и только ветер шумел в деревьях и позвякивали колокольчики.

Собака напряглась и сильно потащила милиционера-кинолога вперёд. Всё остальное происходило в замедленном темпе. Собака большими скачками рвалась напролом, к освещённому месту, возле которого, кругом, молча стояли полтора десятка человек. Горели свечи, много, десятки свечей.

Разрытая могила и на чёрной куче земли истлевший гроб, голое тело девочки-подростка. Над ней склонился человек в белом плаще – накидке, одной рукой он из девочки доставал что-то красное, дёргающееся и ритмично сбрасывающее алые пятна на снег, в другой держал что-то похожее на серп и заунывно напевал.

Кинолог, валясь в очередной сугроб, отстегнул поводок и замедленно потянулся к кобуре. Патрульные, видя всё, почувствовали ватные ноги, кинулись на помощь, но никак не могли сдвинуться с места, им не хватало сил и дыхания. В воздухе был терпкий за