Квест. Роман и коды к роману

Борис Акунин

Жанры #4

«Квест» – новый роман из серии «Жанры», в которой Борис Акунин представляет образцы всевозможных видов литературы, как существующих, так и изобретенных автором.

К числу последних относится и «роман-компьютерная игра» – книга, которую можно не только читать, но в которую можно и играть. Этот остросюжетный роман построен по законам и логике компьютерной игры. Читателю предлагается необычная возможность – разгадать вместе с героем одну из главных тайн человечества, для чего придется отправиться в Советский Союз тридцатых годов, а оттуда перенестись в еще более отдаленную эпоху.

«Квест» – это роман с двойным дном, вернее, два самостоятельных романа, связанные между собой посредством подсказок-кодов.

Борис Акунин

КВЕСТ

Пролог

Intro

Ночь. Подземелье. Лаборатория,

оборудованная по самым передовым стандартам. Повсюду стерильная чистота, как в операционной. На белейших кафельных стенах бликуют огоньки – отраженный свет многочисленных ламп и лампочек: ярких и тусклых, белых и цветных, ровно горящих и ритмично помигивающих. Алюминиевые полки уставлены пробирками, колбами, ретортами. На столах – шеренги разнокалиберных микроскопов, спектрометров, анализаторов и прочих, еще более хитроумных приборов, назначение которых понятно лишь посвященному. Одним словом, настоящий храм науки. Или же кадр из кинокартины по фантастическому роману Герберта Уэллса.

В абсолютной тишине раздался мышиный писк – это на табло новейшей американской диковины, электрических часов, сменились цифры. Не ведающий погрешностей хронометр зарегистрировал начало новых суток: в нижней строке, обозначающей время, «11.59» превратилось в «00.00»; в календарной вместо «14.04» появилось «15.04»; в строке года («1930») изменений не произошло.

Единственный обитатель чудесной лаборатории, пожилой сутуловатый мужчина в белом халате и черной академической шапочке, рассеянно оглянулся на звук и пропел неважнецким голосишкой: «Уж полночь близится, а Германна всё нет». Продолжения прославленного ариозо из «Пиковой дамы» он толком не помнил и дальше мурлыкал почти без слов: «Я знаю он пам-пам, парам-парам-папам… не может совершить…», однако место, где унылая мелодия вдруг оживает и заряжается адреналином, пропел громко, с чувством: «Ночью и днем только о нем думой себя истерзала я!»

Ученый очень походил на доброго доктора Айболита: седоватая эспаньолка, старорежимное пенсне, только взгляд прищуренных блеклых глазок был очень уж остр, слишком быстры и скупы движения.

Айболит неотрывно, с явственным нетерпением наблюдал за работой какого-то сложного агрегата, отдаленно напоминавшего самогонный аппарат. По длинной змеевидной трубке медленно ползли капли, проходя через многоступенчатую систему фильтров. Время от времени мужчина брал пинцетом из квадратного резервуара стеклянные пластинки, покрытые очень тонким слоем неаппетитного сероватого вещества, и осторожно вставлял их в прорезь прибора. Мигала лампочка, агрегат издавал довольное урчание, движение жидкости в трубке чуть ускорялось.

Наконец прозвучал звоночек, из краника в пробирку упала вялая капля.

– Заждались вас, милочка, заждались, – сказал ей профессор (судя по представительной внешности, да и по великолепной оснащенности лаборатории, это был как минимум профессор, возможно даже академик). Сказал – и хихикнул. Как многие очень одинокие люди, он имел привычку бормотать под нос. Сам себя бранил, хвалил, веселил шутками, сам этим шуткам смеялся. Он вообще был человек веселый, органически неспособный падать духом или скучать.

Зато сердился часто.

– А вы, батенька, мне уже осточертели! – обругал он один из четырех стоявших на письменном столе телефонов, который вдруг взял и затрезвонил. И в трубку Айболит тоже заговорил сварливо:

– Что там еще? Я ведь, кажется, просил не беспокоить!

Шур-шур-шур, зашелестела, оправдываясь, трубка.

– Новое поступление? Ну хорошо.

Так же быстро успокоившись, профессор направился к двери.

Изнутри она выглядела обыкновенно: белая, деревянная – дверь как