Предисловие

В этой небольшой книжечке автор пытается поговорить о смерти. Как обычно, делает он это весело, легко и непринуждённо. Тема интересует автора давно, периодически беспокоит его; так сказать, теребит; но только в последнее время – буквально за месяц – были написаны все сонеты «Прощания…», и, тем самым, поставлена точка в длительных, но бесплодных размышлениях. В книгу включены еще несколько написанных ранее стихотворений, так или иначе связанных с изучением жизни в связи с её окончанием.

Конечно, полное название книжечки должно выглядеть так: «Прощание в 12-ти простых сонетах и ещё несколько стихотворений»; но кто же в наше быстроисчезающее время дотерпит до конца такого длинного предложения; пусть же будет просто «Прощание…»

Если книжечка вас позабавит, автор будет считать свою задачу полностью выполненной; если вы задумались, то это превзойдёт все его смелые ожидания.

В оформлении обложки использована гравюра Альбрехта Дюрера «Рыцарь, Смерть и Дьявол». Это одна из трех «мастерских гравюр», сюжет которой не вызывает споров: рыцарю совершенно наплевать и на Дьявола, и на Смерть, и на всё окружающее вместе взятое – он продолжит свой путь, потому что просто упёртый (в самом хорошем смысле).

Книга была сверстана за один день – за что огромная благодарность издательской системе «Ридеро»: никогда ещё эта работа не была так увлекательна и быстротечна.

Прощание в 12-ти простых сонетах

Предусмотрительно

Пора! Душа покоя просит.

Настырный дождик моросит.

Недомоганий злая россыпь

не украшает внешний вид:

лицо – подвяленная груша,

живот мешком свисает вниз,

глаза слезятся, глохнут уши —

и всё тоскливей эпикриз.

Так вот: не доходя до края,

пока ещё я здесь, не там —

по эту сторону от Рая, —

прощусь с самим собою сам:

потороплюсь, пока я тут —

потом, пожалуй, не дадут…

Побеспокоил… извините

Предвидя скорбь на ваших лицах

в последний час, в последний вздох,

я должен сразу извиниться:

планирую не я, но Бог.

Я мог бы тихо телепаться

ещё полста и боле лет

и вас не огорчал бы, братцы,

досрочно покидая свет;

но нас ведёт чужая воля —

и ей положен нам предел

обгаживать сей мир доколе,

обделать сколько славных дел.

Так что отнюдь не я виною,

что вы явились предо мною.

Окончательное признание

Не тратьте время на прощанье:

что здесь лежит – уже не я;

я растворился в Мирозданьи,

отбросив бренность бытия.

Лежать легко. Жаль, ваши шутки

теперь уже не про меня:

тупой, бесчувственный, нечуткий —

я их на Вечность променял.

Останки в тесной, жёсткой таре

отправятся в последний путь.

Всем заглянувшим благодарен,

потом зайдите помянуть

и после водки с винегретом

признайте, что я был поэтом.

Некоммуникабельность

Неловкость двух миров понятна:

один – ушёл, другие – здесь;

ушедший не придёт обратно,

оставшимся туда не влезть.

Коммуникации в запрете,

общенье тоже не грозит…

Хотя вдруг призраком в туалете

возникнет этот паразит!?

Пора всю эту панихиду

нам завершать, в конце концов;

немного постоим для виду —

прощай, дружище! будь здоров!

Хотя ты был чудесный малый,

но всё ж и нагрешил немало!

Культовое

Безбожье в нас внедряла школа,

нетолерантность – гопота…

Не пригласить ли для прикола

на отпевание попа?

Служитель культа бородатый

займёт народ на полчаса;

желательно, чтоб был поддатый,

на крайний случай – с бодуна:

богаче голос, глубже смыслы…

Я позавидую ему:

он сможет вечером напиться,

а мне, похоже, не нальют…

Поклонник Вакха и Венеры —

он людям успокоит нервы.

«… на долгие года» (сонет аллюзий)

Здесь холм вздымается настырно,

отрыт окоп на склоне том…

Как это ни было б противно,

но эта щель – теперь мой дом.

Здесь тесновато, неопрятно;

покрытое водою дно…

Мне субъективно неприятно,

но объективно – всё равно.

Вокруг другие новосёлы