1

Я смотрел, как вода падает с обрыва высотой в сто двадцать метров, разнося в воздухе миллионы мельчайших капель, это зрелище меня завораживало. Я смотрел на водопад Виктория. Вдруг меня посетила мысль, как я, черт возьми, тут оказался? Я почувствовал легкий удар в живот. Я открыл глаза, на мне лежал мой шестилетний сын Глен, его колено вонзилось мне прямо под ребра.

– Папа, просыпайся! – кричал он.

Да, конечно, я спал. Я был в Зимбабве много лет назад, но водопад Виктория навсегда отпечатался у меня в памяти. Я хотел бы снова побывать там, но с моим плотным графиком я не мог найти время даже на то, что бы проведать маму.

– Дорогой, поднимайся, а то опоздаешь на самолет, – сказала мне жена.

Я нехотя вылез из постели.

– Сейчас я кого-то точно укушу! – грозным голосом кричал я, хватая на руки сына.

Он извивался и заливался смехом. Я очень любил своих детей. Еще у меня была дочь Маргарита, все звали ее Марго, ей было двенадцать. Когда я вышел из душа, она пекла оладьи.

– Пап, ты же там не задержишься, как в Барселоне? – спросила Марго.

– Нет, мне там нечего делать, Ирен там не будет, так что никто не будет уговаривать меня задержаться.

– А почему Ирен не пригласили?

– Ее пригласили, но она отказалась, у нее сейчас очень плотный график съемок.

– Ты же не отказался, а у тебя тоже каждый день расписан.

– Я не мог отказаться, я же играл главную роль в фильме, а Ирен второстепенную.

– Жаль, что я не могу поехать с тобой, – сказала Фиона, – нужно готовиться к вступительным экзаменам Глена.

Она читала брошюру фестиваля искусства, на который я ехал. В этом году в Праге был организован грандиозный фестиваль. Там были все направления искусства, кино и театр, музыка, живопись, литература, танцы, и много чего еще. Фиона была оперной певицей. Мы познакомились с ней много лет назад, я услышал, как она поет и влюбился сначала в ее голос, а потом и в нее саму.

– Там будут симфонические оркестры, опера, – говорила она, с грустью рассматривая брошюру.

– Ничего, как-нибудь мы обязательно отправим детей к маме и сходим на концерт, или еще куда-нибудь, – пытался подбодрить ее я.

Фиона привезла меня в аэропорт. Я поцеловал ее в щеку и вышел из машины. Она помахала мне рукой и уехала. Пока регистрировался на рейс я увидел парочку, они не могли расстаться друг с другом. Парень провожал девушку, они целовались как в последний раз, хотя расставались всего на неделю, я подслушал это в их разговоре. Почему-то я смотрел на них как заколдованный и не мог оторваться. Когда-то и мы с Фионой были такие. Как давно это было. Куда все это ушло? Куда вообще уходит любовь? Я помню бабушку с дедушкой, до последних дней они жили не разлей вода. Им не нужно было слов, то, что они испытывали друг к другу просто чувствовалось. В каждой мелочи, в обращении друг к другу, в прикосновениях, в поступках. К сожалению этого не было у моих родителей, они развелись, когда я был еще маленький. Я почти не помню отца. Он переехал жить из Эдинбурга в Сидней, и мы больше никогда не встречались.

Я смотрел на эту парочку и думал, чем же закончится их история?

– Марк Макмиллан, пройдите на рейс, посадка заканчивается через пятнадцать минут.

Я услышал свое имя и помчался к паспортному контролю. Я так сильно задумался, что не следил за временем.

Меня встречала злая стюардесса, но узнав меня, она расплылась в улыбке. Все-таки хорошо быть известным актером, тебе прощают практически все. Мне сейчас простили опоздание на рейс. Я был последним. Я сидел и думал о своей жизни, о своей семье. Эти мысли иногда забирались мне в голову. Мы с Фионой говорили друг другу люблю, но кажется, давно не чувствовали этого. У нас были дети, они нас соединяли. Но так ли должно быть? Дети должны быть продолжением семьи, а не ее началом и ее клеем. Когда родился Глен наши отношения дали трещину. У меня был подъем в карьере, меня заметили и все больше начали приглашать на съемки кино и сериалов. Фиона оставалась одна с детьми. Она забыла о своей карьере, когда родилась Марго и посвятила себя семье. Я видел, как тяжело ей это давалось. Она всегда говорила, что разрывается между семьей и