Предисловие

Мне часто снится, что я летаю. Нет, не летаю, парю высоко-высоко над землёй, над густыми серыми облаками. Холодок облаков нежно пощекочивает ноги. Белое свободное платье, которое всегда надето на мне во время этих полётов, слегка касается тела, развевается по встречному ветру, создаёт ощущение какой-то небывалой свободы. Прекрасное, ни с чем не сравнимое чувство.

Я лечу навстречу солнцу. Хотя, это не очень похоже на солнце. Это светило в сто раз больше и ярче, но совсем не слепит глаза, так и манит к себе в объятия.

Это светило ещё высоко, очень высоко, но с каждым сном я подлетаю к нему всё ближе и ближе, будто бы и живу ради того, чтобы дотронуться до недосягаемого светила. Я долечу до него. Обязательно долечу.

Но, подлетая чуть ближе, чем в прошлый раз, я вдруг чувствую, как по ногам к самой макушке ползёт тяжесть. Эту тяжесть нельзя описать, но её, несомненно, чувствовал каждый. Тяжесть, которая так противно подступает к горлу, застревая в нём комом. Тяжесть, как ровно за мгновение до того, как из глаз хлынет поток ли слёз, маленькая ли слезинка, не важно. Тяжесть, которая так невесома, но в следующую секунду так ощутима, что оттягивает уголки рта к земле, как и всю душу.

Падаю. Падаю так же нелепо, как герои мультфильмов, висящие в воздухе и посмотревшие вниз. Прорывая слой облаков, кидаю последний взор на светило, которое в одно мгновение скрывается за слоем серых скучных туч. Прощай, светило, я так и не долетела.

Я чувствую спиной, что подо мной мой город. Точно мой, этот воздух я ни с чем не спутаю. Толстый слой облаков всё дальше и дальше. И вот я уже чувствую спиной, что вот-вот ударюсь о землю. В этот момент время как-будто замедляется. В фильме такие моменты в замедленной съёмке выглядят очень эпично.

Удар. Резкий глухой удар о землю. Совсем не больно. Я отскакиваю от земли подлетаю немного вверх. В этот момент боль вдруг охватывает всё моё тело, словно я упала на тысячу острых игл. Невыносимо. Больно. Очень больно. От такой боли невозможно не кричать, но мой крик беззвучен, что придаёт ещё больше боли…

Я окончательно приземляюсь, но не на землю. Мягко. Я на своей собственной кровати! Боль в один миг улизнула через кончики пальцев, оставив после себя лишь секундное неприятное ощущение.

Это был сон? Конечно же, сон. Я вижу этот сон очень часто, но никак не могу понять, что сплю, пока не проснусь.

В комнате темно. Тихо. Больше нет той приятной дрожи свободы, того холодка у ног. Тяжести тоже нет. Вообще нет чувств. Я бесчувственно лежу и смотрю в потолок, пока ко мне не приходит осознание того, что это был лишь сон. Просто сон…

1

«1 сентября – это не только первый школьный день, это ещё и огромное сборище школьников, которые „рады“ очередному учебному году. Как же быстро закончилось лето! Ты не представляешь, дневничок, как бы я была рада ещё паре недель лета… А лучше – паре месяцев! Кому скажешь – не поверят) Но сегодня началась осень и пора в школу! Пойду собираться!»

Она проснулась раньше всех, что совсем неудивительно, ведь она всегда была ранней пташкой. Включив свою любимую песню, она стала одеваться. Новая форма ещё пахнет магазином и это её единственный плюс, ведь школьную форму не любит никто, тем более, если её ввели в середине твоей школьной жизни!

Надев поверх чёрного, как уголь, сарафана белый кружевной фартук и подвязав высокий хвост пышным бантом, она покрутилась у зеркала. Как же скучно смотрится эта форма! Глазу не за что зацепиться! Как хочется вернуть позапрошлый год, когда можно было позволить себе джинсы и удобный свитер. А эта бирочка – из-за неё так чешется шея!

– Каролина! Ты прекрасна! – послышался мамин сонный голос позади. Надо же, она ещё не успела проснуться, а уже накрутила бигуди!

– Протри глаза, мама! Я не могу быть красивой в школьной форме, тем более, я даже не накрасилась! Кто вообще придумал эту форму! – недовольно буркнула она и ушла к себе в комнату.

Каролине не хотелось грубить маме, но таков её очень сложный характер – она никогда не бывает радостной по утрам, только в очень редких случаях. А мама должна её понять, ведь Лина как минимум на две