Назад к книге ««Дар особенный»: Художественный перевод в истории русской культуры» [Всеволод Евгеньевич Багно]

«Дар особенный»: Художественный перевод в истории русской культуры

Всеволод Евгеньевич Багно

Критика и эссеистика

Существует «русская идея» Запада, еще ранее возникла «европейская идея» России, сформулированная и воплощенная Петром I. В основе взаимного интереса лежали европейская мечта России и русская мечта Европы, претворяемые в идеи и в практические шаги. Достаточно вспомнить переводческий проект Петра I, сопровождавший его реформы, или переводческий проект Запада последних десятилетий XIX столетия, когда первые переводы великого русского романа на западноевропейские языки превратили Россию в законодательницу моды в области культуры. История русской переводной художественной литературы является блестящим подтверждением взаимного тяготения разных культур. Книга В. Багно посвящена различным аспектам истории и теории художественного перевода, прежде всего связанным с русско-испанскими и русско-французскими литературными отношениями XVIII–XX веков. В. Багно – известный переводчик, специалист в области изучения русской литературы в контексте мировой культуры, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, член-корреспондент РАН.

Всеволод Багно

«Дар особенный» Художественный перевод в истории русской культуры

© В.Е. Багно, 2016, © ООО «Новое литературное обозрение», 2016

Предисловие

Значение translatio как единственно возможной формы общения, коммуникации в жизни человека и общества явно недооценивается. Чтобы быть понятым, человек (социальная группа, политическая партия, религия) должен перевести-перенести то, что он хочет донести до своего собеседника, либо на его язык, либо на найденный или сотворенный пограничный язык общения. Только так старик может понять ребенка, человек образованный – необразованного, верующий – атеиста, одна идеология – другую, одна цивилизация – другую цивилизацию.

Адаптация инонациональной культуры – чужого – осуществлялась в России (как, впрочем, и в любой другой стране) тремя способами. С одной стороны, это был выход – уход из своей культурной среды – смена языка, часто также веры, – как правило, сопровождаемый добровольным или вынужденным отъездом из страны. С другой – настолько полное и глубокое погружение в любимую чужую культуру, что возникало вполне автономное и самодостаточное пространство, успешно отторгавшее от себя враждебное, хотя и родное окружение. И наконец, translatio чужого на родную почву, перевод-перенос из культуры в культуру.

Всеми нами широко используемое словосочетание «особая роль» оказывается недостаточным, если речь идет о роли перевода в жизни России. Роль была главной. Вспомним великий переводческий проект X–XI веков, после принятия Русью христианства. Вспомним переводческий проект Петра I, сопровождавший его реформы. Вспомним переводческий проект Запада последних десятилетий XIX столетия, когда первые переводы великого русского романа на западноевропейские языки превратили Россию в законодательницу моды в области культуры. На протяжении XVIII–XX веков художественные переводы воспринимались в России читателями как неотъемлемая часть национальной литературы. Стихотворные переводы Жуковского, Пушкина, Лермонтова, А.К. Толстого, Тютчева, Анненского, Гумилева, Пастернака, Заболоцкого, Тарковского входят в золотой фонд русской поэзии.

Вывод, по-моему, очевиден. Только в том случае, если народ, опираясь на переводы, пробуя все «аккорды», сумеет создать «всемирный язык», он сможет претендовать на то, чтобы его культура переводилась на все языки мира, претендовать на положительный образ своей страны в мире.

Интересом к теории и истории художественного перевода в России я обязан моим учителям, М.П. Алексееву, Ю.Д. Левину, Е.Г. Эткинду, А.В. Федорову. В то же время я не мыслю своей жизни без художественного перевода как замечательнейшего ремесла, в котором моими наставниками были Э.Л. Линецкая, А.М. Косс, А.М. Гелескул, Л.М. Цывьян, Б.В. Дубин. Издания их переводоведческих трудов и сборники их переводов с дарственными надписями стоят на полках моей библиотеки, им первым на их строгий суд я давал некоторые их тех работ, которые включены в эту книгу.