Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым
Уильям Дерезевиц
Уильяму Дерезевицу, студенту из Нью-Йорка, бунтарю, поклоннику Джеймса Джойса и Джозефа Конрада, было двадцать шесть лет, когда он познакомился с Джейн Остин – женщиной, изменившей всю его жизнь. То, что она умерла почти за двести лет до их встречи, не играло ровно никакой роли. Он относился к романам Остин с презрением, но программа магистратуры не оставила ему выбора. Что случится, если самоуверенный молодой человек вдруг начнет жить по советам первой леди английской литературы?
Уильям Дерезевиц
Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым
© William Deresiewicz, 2011
© Я. Кучина, перевод на русский язык, 2017
© О. Белякова, перевод на русский язык, 2017
© Livebook Publishing Ltd, оформление, 2017
* * *
Посвящается Джилл, а также памяти Карла Кребера
Глава 1. «Эмма»: проза жизни
Мне было двадцать шесть, и я был эгоистом – не редкость в этом возрасте, – но встретил женщину, изменившую всю мою жизнь. То, что она умерла за двести лет до нашей встречи, не играло ровно никакой роли. Имя ей Джейн Остин, и благодаря ее урокам я понял, что действительно имеет значение в нашем мире.
У меня перехватывает дыхание при мысли, что я вообще не собирался читать ее книги. Все получилось почти случайно и, можно сказать, против моей воли. За год до описываемых событий, решив продолжить учебу и получить кандидатскую степень, я жаждал восполнить пробелы в своем образовании – познакомиться с произведениями Чосера и Шекспира, Мелвилла и Мильтона. Но существовала определенная область английской литературы, которая вызывала у меня глубочайшее презрение и даже отвращение: дамские романы XIX века. Что может быть тоскливее длинных, тяжеловесных сочинений о повседневности, написанных высокопарным стилем тех времен?
Даже названия звучали нелепо. «Джен Эйр», «Грозовой перевал», «Мидлмарч». И венцом этого унылого, ограниченного творческого наследия считались романы Джейн Остин. Той самой, что писала глупые романтические сказки. От одной мысли о ней меня неудержимо клонило в сон.
Я рвался изучать модернизм: сложные, неоднозначные, виртуозные работы Джойса, Конрада, Фолкнера, Набокова. Они покорили меня как читателя и сильно повлияли на мое мировоззрение. Как и многим юношам, мне нравилось причислять себя к мятежникам, и революционные настроения модернизма отлично сочетались с этим образом. Я влачил дни в тумане злобного сарказма, слонялся по Бродвею в куртке точь-в-точь как у Джона Леннона и обращал к небу пламенные речи, отрицая все традиции, убеждения и религии разом. Я прятался в тени зданий, подобно пугливой крысе, и упивался чувством оторванности от мира. Если мне некуда было пойти или приходилось кого-то ждать, я садился прямо на тротуар, погружался в мир Керуака или «Уловки-22» – и плевать я хотел на все и вся. Я курил травку, слушал The Clash, насмехался над продавшимися офисными приматами. Как и все модернисты, я мечтал изменить мир, только не представлял пока, с чего начать. Но, по крайней мере, я точно знал, что не дам миру изменить себя. Я – человек из подполья Достоевского, против общества. Я – Стивен Дедалус Джойса, мятежный художник, швыряющий камни во взрослых. Я – Марлоу Конрада, уставший от жизни правдолюб, пробивающий путь сквозь паутину лжи и лицемерия.
Совершенно очевидно, что окружающим приходилось со мной нелегко. Удивительно, что друзья вообще меня терпели. Подобно большинству молодых людей, я искренне верил, что достойными разговора темами можно считать лишь рассуждения о книгах, истории, политике и прочих возвышенных вещах. При этом я всегда был на все сто уверен в своей непогрешимой правоте. Не давая собеседникам довести мысль до конца, я оглашал свое мнение с таким видом, словно только что спустился с горы Синай. Я пер напролом, как танк, игнорируя мысли и чувства других людей. И ведь даже в голову не приходило взглянуть на мир чужими глазами.
Однажды моя лучшая подруга представила меня девушке по имени Онор