Ветер

Быстрее, ветер мчись быстрее

В макушках молчаливых елей!

Пусть шепотом наполнят лес

В волнении огромные их ветви.

И запоют стареющие ели —

Пусть говорит он весь.

Быстрее, ветер мчись быстрее

В макушках молчаливых елей!

Среди осин, желтеющих берез,

В девичьей копне волос,

В полях бескрайних золотых

Среди домов ты мчись один.

Я буду ждать тебя в тени

Ракит, на берегу реки.

Я помню бухту

Я помню бухту, словно сон.

Шум моря, тихий, безмятежный,

И изумруд закатных крон,

И бархат кожи вашей нежной.

Я помню бухту, словно сон.

Алеющий закат в долине.

Я помню вас, и тот балкон,

И платья цвет зелено-синий,

Как бриг, качаясь на волнах,

Горел в лучах звезды последних.

Я помню это, словно в снах,

В словах и вздохах ваших редких…

Я помню бухту, словно сон.

Шум моря, тихий, безмятежный,

И изумруд закатных крон,

И бархат кожи вашей нежной.

Иду…

За вами легкими шагами

В овраги осени, в листву,

Золотую, ржавую местами,

Природы видя наготу.

Ее очей бездонных мир,

Ее одежд чудесных цвет,

Души ее белесый свет,

Ее свобод извечный пир.

Я мимо прохожу. К забору.

К трубам медным с позолотой

И меж бетона встану ровно.

Рукой дрожащей и голодной

Руки я бронзовой коснусь.

Истории фаланг богатой,

Ей в пояс верно поклонюсь.

Повсюду – люди-великаны.

И я средь них бегу, верчусь.

К забору, к трубам с позолотой,

Где я рукой дрожащей сонной,

Руки я бронзовой касаясь,

Ей в пояс после верно кланясь,

Бегу оттуда. Я бегу.

И верю: скоро упаду…

В овраги осени, в листву,

Золотую, ржавую местами,

Природы видя наготу,

За вами легкими шагами

Иду…

Бегу я вон

Устало вечер прячет плечи

В тени деревьев-близнецов.

Я слышу шепот шум и скрежет

Туманных улиц-островов.

Я слышу колокола звон.

Я вижу стены и заборы.

Я обращаюсь вспять, бегу я вон,

В поля бескрайних мыслей своды.

В поля, где рожь бежит волнами,

Бесшумным морем на ветру,

Где птиц свободных легких стаи —

Туда я сызнова бегу.

От серости домов, их грязи,

От мнений и судов двуликих,

От совершений столь великих,

Что делают цари и князи.

Я не вскормлю, я буду жаден

До черных слов и черных мыслей.

Пусть слаб я в голоде, но ясен

Мой ум, что зреет плодом кислым.

«А я пытался…»

А я пытался.

А я старался.

Ломались вы. А я держался.

Я верил в вас.

Я верил в нас.

Но вера бред. И снова пас.

Туше! И пробил час.

Здесь все горит!

Последний шанс!

Увы. Но нету вас.

Увы. Но нет и нас.

Актеры бьются! Кровь и крики!

У них есть шпаги и рапиры!

А вы пьяны.

И мы пьяны.

И дни, увы, уж сочтены.

Но мы кричим!

И вы кричите!

Любовь! И вера!

Но вы разбиты!

А я пытался.

А я старался.

Сломались вы. Я не сдержался.

И наспех

И наспех опустилась ночь

На синеву тверских полей.

И прогоняет тихо… прочь

С озер двух белых лебедей.

Им наспех опустилась ночь

На черноту тверских лесов.

Лишь стаи вой худых волков

Жизнь темноты испить не прочь.

Лишь им по нраву право диких

Свободным в талый март идти.

Им наспех светом синим…

Их стае сытыми цвести.

Я приходил к тебе вчера

Я приходил к тебе вчера.

С тобой мы долго говорили,

Вино и чай мы долго пили.

Мы так сидели до утра.

Как солнце встало, я ушел

Чуть пьяный, с ясными глазами.

Чуть трезв, но легкими ногами

К тебе я от тебя дорогой шел.

Я приходил к тебе вчера.

Вино и чай мы долго пили,

С тобой мы долго говорили.

Мы так сидели до утра.

Мы говорили о сирени.

Мы говорили о весне.

Под лунным светом, в серебре

В глаза друг другу мы смотрели.

Ты говорила мне остаться

И почаще приходить,

Вино и чай с тобою пить,

С тобою вместе просыпаться.

Но солнце встало, я ушел

Чуть пьяный, мысля о сирени.

К тебе я от тебя дорогой шел

Сквозь фонари, что золотом горели.

«Истошно давится судьба…»

Истошно давится судьба

Своей уродливой работой,

Кряхтит старуха, ей бы сна

И перестать идти дорогой.

В нее летят слова камнями,

И спотыкается в изъя